Я поцеловала ее в покрытую синяками и морщинами щеку, в последний раз приложив ее мягкую ладонь к своей щеке, а затем позволила Таннеру увести меня из ее комнаты в будущее, где не будет ее, но будут воспоминания о ней.
Мы организовали перевозку тела Мими в Сиэтл, затем отправились на такси в квартиру Изабеллы, поскольку моя квартира все еще сдавалась в субаренду. Мы с Таннером рухнули на застеленный футон в домашнем кабинете Изабеллы и проспали несколько часов в объятиях друг друга, даже не потрудившись раздеться.
Когда я проснулась десять часов спустя мои глаза были воспалены и устали от слез, но на сердце было на удивление спокойно. Для девушки, которая большую часть своей жизни чувствовала себя нелюбимой, я чувствовала себя окруженной любовью. Благодаря духу Мими. Благодаря дружбе Изабеллы. И сильной, непоколебимой любви Таннера.
И тогда я поняла.
Именно в тот момент я четко поняла, что тоже его люблю.
- Проснулась? - произносит он, кладя свой телефон на стол Изабеллы и целуя меня в лоб. - Как ты себя чувствуешь?
- Устала. Нет. Измотана.
- Понимаю, - тихо говорит он. - Проголодалась?
- Да, - отвечаю я, с удивлением обнаружив, что аппетит ко мне уже вернулся. - Думаю, что да.
- Изабелла на этой неделе работает в летнем лагере, - говорит он мне, - но она сказала, что оставила на кухне коробку твоих любимых пончиков.
- Пончики на дрожжах, - произношу я с подобающим почтением. - Они восхитительны.
- Ты тоже будешь кофе? Я могу заварить свежий.
Он опускает ноги с футона, чтобы пойти и принести нам еду, но я кладу руку ему на спину, останавливая его.
- Таннер. Подожди.
Он смотрит на меня через плечо.
- Ты в порядке?
Я киваю, проглатывая внезапно образовавшийся в горле комок.
- Мне нужно кое-что сказать.
Повернувшись ко мне лицом, он берет меня за руку.
- Что случилось?
Скажи это. Давай, скажи это. Все будет хорошо. В моей голове звучит любящий и уверенный голос Мими, напоминающий о том, что она всегда будет со мной, и подбадривающий в нужный момент, чтобы произнести слова, вертящиеся у меня на языке.
- Я люблю тебя, - шепчу я, глядя ему в глаза, прочищаю горло и повторяю еще раз, на этот раз громче и решительнее: - Я так сильно люблю тебя, Таннер Стюарт.
По-началу его улыбка едва уловима, как будто он не может поверить в то, что я только что сказала.
- Скажи это еще раз.
- Я люблю тебя, - говорю я, и в третий раз слова даются мне легче.
- Еще раз.
- Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя, - произношу я, ожидая, что молния поразит меня насмерть, и радуюсь, когда этого не происходит. - Я влюблена в тебя, Таннер.
Он издает радостный вопль и смеется, снова ложась и притягивая меня к себе. Он закидывает руки за голову и улыбается мне. - Ты любишь меня?
- Люблю, - повторяю я, наклоняясь, чтобы поцеловать его. - Я люблю тебя.
- Я тоже тебя люблю, - признается он.
- Знаю, - говорю я, осторожно упираясь локтями ему в грудь.
- Когда ты поняла?
- Сегодня утром, когда открыла глаза, это было первое, о чем я подумала. - Я снова целую его, удивляясь тому, что этот красивый, добрый, умный мужчина - мой. - Ты принял меня в свою семью, в свою жизнь. Заботился обо мне и защищал меня. Ты был рядом, даже когда я оттолкнула тебя. Привез Изи в Скагуэй и нашел пансионат для Мими в Хейнсе. Ты поехал со мной в Вашингтон. Бросил все, чтобы быть здесь, со мной.
- Ради того, кого любишь, - говорит он, - ты пойдешь на всё.
- Ты и есть любовь, - отмечаю я. - Ты живешь любовью. Каждый день.
- Кстати, о каждом дне , - говорит он. - Что тебе нужно от меня сегодня?
- Пончики, - отвечаю я. - И кофе.
- Принято.
- И помощь с приготовлениями для Мими.
- Я здесь, Кенна. Что бы тебе ни было нужно.
- Мне нужен ты, - заявляю я, наклоняясь, чтобы прижаться губами к его губам, и оказывается, я кое-что упустила из списка того, что мне было нужно.
Мне нужны его прикосновения, его вкус и твердая, мощная сила его тела, накрывающего мое, двигающегося внутри меня и доставляющего меня до того священного места, где двое становятся единым целым, где Таннер и МакКенна плавно перетекают в “мы”, в “нас”, в любовь, в вечность.
***
Четыре дня спустя, утро похорон Мими выдалось ясным и солнечным, небо было окрашено в поразительно лазурно-голубой цвет, а яркое и теплое солнце пряталось за пушистыми белыми облаками.
Я предпочитаю верить, что причина в том, что Мими сейчас счастлива. Ей не больно. Ее мысли больше не спутаны. Она наконец-то обрела покой.
Небольшая заупокойная служба проходит с участием нескольких друзей Мими из ее старого района, ее двоюродной сестры из Портленда, еще одной двоюродной сестры из Такомы, главного терапевта из пансионата, доктора Сингх, Изабеллы и ее матери, Таннера и меня. Я не удивлена, что Шейла не появляется, и, честно говоря, я рада, что она не приехала. Не знаю, как бы я отреагировала, увидев свою биологическую мать сегодня, в день, когда хоронила свою настоящую мать.
После службы мы собираемся в соседнем кафе, где Таннер и Изабелла договорились, чтобы кофе и выпечка были поданы в небольшом приватном зале с видом на гавань. Друзья и кузины Мими делятся историями на этом скромном, душевном мероприятии, пока я сижу рядом с Изабеллой и Таннером, окруженная любовью, поддерживаемая силой и обещаниями.
После этого мы с Изабеллой отвозим Таннера в аэропорт SeaTac, где он сядет на обратный рейс до Скагуэйя. Мы прощаемся перед залом отправления авиакомпании “Аляска Эйрлайнз”.
- Скоро увидимся? - спрашивает он.
- Я дам тебе знать, когда. Мне нужно сообщить моему домовладельцу, что я не продлеваю аренду. Пансионат отправил две коробки с вещами Мими в квартиру Изабеллы, мне нужно их просмотреть. Хочу заехать в колледж и лично предупредить их об увольнении за две недели. И еще мне нужно забрать свои вещи со склада и упаковать их.
- А твоя машина?
- Думаю, продать ее. Пока не знаю. Я еще не заглядывала так далеко. - Он пытается выглядеть уверенным, но я вижу беспокойство в его глазах, как будто он боится, что в тот момент, когда он улетит на Аляску, я влюблюсь в Сиэтл и решу остаться здесь. - Таннер. Я тебя люблю. Ты - мое будущее.
- Знаю, - говорит он. - Единственная жизнь, которую я хочу, - это та, в которой есть ты, Кенна.
- Я тоже, - соглашаюсь я с ним. - Так что поверь мне, когда говорю, что вернусь в Скагуэй через две недели или даже раньше. И когда я доберусь туда, я останусь. Навсегда.
- Маленькая, но сильная, - говорит он, и его лицо расслабляется, когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня. - Это было первое, о чем я подумал, когда увидел тебя. И это оказалось правдой.
- Ты понятия не имел, во что ввязывался.
- Я бы не изменил ни дня, - заявляет он. - Даже ту самую отстойную неделю из всех, я бы все равно не променял, ведь она привела нас сюда.
- Согласна, - подтверждаю я, обвивая его руками за шею. Мы долго целуемся, прежде чем я, наконец, отпускаю его. - Счастливого пути. И напиши мне, когда долетишь.
- Напишу, - обещает он, отстраняясь от меня, но перед тем, как пройти через вращающуюся дверь, оборачивается и беззвучно произносит еще раз: “Я тебя люблю”.
***
Ровно через две недели я следую за ним по пятам, проходя через вращающуюся дверь в зал отправления аэропорта SeaTac. Я готова начать новую жизнь — на этот раз по-настоящему - в Скагуэйе.
Сегодня выходные в честь Дня труда, и люди отправляются в поездки нескончаемым потоком, в последний раз радуясь летним денькам в предверии прохладного дыхания осени. Уладив свои дела в Сиэтле, проведя несколько ночей у Изабеллы и в моем любимом отеле типа “постель и завтрак” на острове Уидби, где немного отдохнула и расслабилась, я приготовилась к следующему приключению в жизни.