Два
Истоки разворотизма теряются в тумане прошлого, и отыскать их – если у кого возникнет подобное желание – не так-то просто. До недавнего времени эта концепция считалась не более чем мысленным экспериментом, послеобеденной забавой, шуткой. Она была прибежищем эксцентриков, одиноких мужчин, писавших зеленой ручкой письма в газеты. Из тех, кто могут сесть вам на уши в пабе и просвещать битый час. Но сама эта идея, стоило в нее вникнуть, была не лишена определенной красоты и простоты. Давайте развернем денежный поток, и тогда вся система экономики, а с ней и сама нация, очистится, избавится от несуразиц, растрат и несправедливостей. Под конец рабочей недели сотрудница передает заработанные тяжелым трудом деньги компании за все рабочие часы. Но когда она идет по магазинам, то получает щедрую компенсацию в виде розничных цен на каждый купленный товар. Закон запрещает ей копить наличность. Деньги, положенные в банк, под конец трудного дня в торговом центре мобилизуют высокие отрицательные процентные ставки. До того как ее сбережения будут сведены к нулю, ей следует найти более высокооплачиваемую работу. Чем лучше работа, а значит, выше зарплата, тем усерднее она должна покупать товары, чтобы оплачивать ее. Тем самым стимулируется экономика, возрастает число квалифицированных работников, все в выгоде. Домовладелец должен неустанно заказывать промышленные товары, чтобы оплачивать своих жильцов. Правительство приобретает ядерные электростанции и расширяет свои космические программы, чтобы радовать рабочих налоговыми подарками. Управляющие отелями обеспечивают лучшее шампанское, мягчайшие простыни, редкие орхидеи и лучших музыкантов в лучших оркестрах, чтобы отель мог позволить себе постояльцев. На следующий день после успешного выступления музыкант должен активно покупать товары, чтобы оплатить свой следующий выход на сцену. Полная занятость гарантирована.
Два заметных экономиста семнадцатого века, Джозеф Мун и Джосия Чайлд, упоминали вскользь обратную циркуляцию денег, но не уделили этой теме должного внимания. По крайней мере, мы знаем, что такая теория занимала умы экономистов. Хотя ни в знаменитом «Богатстве народов» Адама Смита, ни у Мальтуса, ни у Маркса об этом нет ни слова. В конце девятнадцатого века американский экономист Фрэнсис Амаса Уокер выражал некоторый интерес к перенаправлению денежного потока, но делал это, по-видимому, в устных заявлениях, а не в своих внушительных трудах. На эпохальной Бреттон-Вудской конференции в 1944 году, установившей послевоенный экономический порядок, ознаменованный учреждением Международного валютного фонда, в одном из подкомитетов был зафиксирован страстный призыв к разворотизму со стороны парагвайского представителя Хесуса З. Веласкеса. Поддержки он не получил, но важно, что он стал первым, кто произнес этот термин во всеуслышание.
Идея разворотизма периодически привлекала внимание различных групп в Западной Европе правого и праворадикального толка, поскольку она очевидно ограничивала власть и полномочия государства. К примеру, когда в Британии верхний налоговый индекс составлял восемьдесят три процента, правительству пришлось бы выдавать миллиарды самым усердным покупателям. Ходили слухи, что Кит Джозеф пытался заинтересовать Маргарет Тэтчер «возвратной экономикой», но ей было не до того. В интервью Би-би-си в апреле 1980 года сэр Кит настаивал, что это просто сплетни. В течение девяностых и нулевых разворотизм вызывал умеренный интерес в различных частных дискуссионных группах и малоизвестных правоцентристских научно-исследовательских центрах.
Когда разворотческая партия эффектно возникла на политической арене со своим популистским, антиэлитистским призывом, имелось немало таких, даже среди ее противников, кому уже был знаком «разворотный» тезис. После того как разворотисты получили поддержку американского президента, Арчи Таппера, а в особенности когда они принялись отваживать своих сторонников, консервативная партия начала в ответ медленное смещение вправо и дальше. Но для большинства консерваторов разворотизм оставался, как выразился экс-канцлер Джордж Осборн, «пределом полоумия». Никто не знает, какому экономисту или журналисту мы обязаны термином оборотисты для обозначения тех, кто считал, что деньги должны циркулировать старым, проверенным способом. Но в кандидатах нет недостатка.
Среди левых, в особенности «старолевых», всегда имелось немало таких, кто симпатизировал разворотизму. Хотя бы потому, что, по их мнению, это должно было наделить властью безработных. Не имея работы, за которую нужно платить, и массу свободного времени для походов по магазинам, безработные могли серьезно разбогатеть, если не в отношении наличных денег, то в отношении товаров. Тогда как состоятельные классы не смогут ничего поделать со своим богатством, кроме как тратить его на оплату труда. Когда избиратели лейбористской партии из рабочего класса сообразили, сколько они смогут заработать, устроив сыновей в Итон, а дочерей в женский колледж Челтнем, они также стали холодно приветствовать разворотизм.