— Ты что делаешь? — взревел отец. — Что делаешь, щенок?!
— Да я тебя!.. — прогудел Сизый и попер на Юрку.
Вот тебе! Таран двинул Сизого так, что тот полетел спиной на стол, и весь закусон с посудой вертанулся на пол. Облезлый тоже поднялся и какое-то движение сделал, то ли замахнулся, то ли пытался равновесие удержать… Один хрен, Тарану без разницы — огреби по усам!
Мать со своей собеседницей, визжа, выскочили из кухни, а из Юркиной комнаты в голом виде выбрался Мохнатый, изрыгая мат на мате. Здоровый, килограмм под сто, наверно. И не такой пьяный, как остальные, глаза бешеные — как же, трахаться помешали с чужой бабой! Как бык взревел, махнул кулачищем, Юрка увернулся, отпрыгнул влево и заодно толканул под ноги Мохнатому упавший стул Облезлого. Тот запнулся, не удержал равновесие и с грохотом полетел дальше вперед, мордой в опрокинутый на ребро стол. Хорошо приложился носом, аж кровянка брызнула.
— Вон отсюда, пьянь вонючая! — бешено заорал Таран, рывком разламывая рассохшийся стул. — Все вон, падлы, быстро! Поканаю всех до одного!
И поскольку Мохнатый с разбитым носом, не переставая крыть в три этажа, опять на него попер, гвозданул его отломанной ножкой стула по лбу. Мохнатый шмякнулся голой задницей на осколок бутылки и истошно взвыл. А затем — что показалось Юрке очень неожиданным! — подхватил с пола штаны и кинулся бежать, едва не сшибив по пути Таранову мамашу с подругой, успевших с визгом шарахнуться в кухню. На пороге он запнулся за Облеванного, рыбкой вылетел на лестничную клетку и плюхнулся к ногам обнимавшейся пары. Баба завизжала и потянула своего кавалера вниз. Не рассчитала, дернула слишком сильно, и оба едва не слетели по ступенькам. Чудом баба ухватилась за перила, а мужик — за подол ее юбки. Тр-рык! Юбка лопнула по шву, но, слава Богу, не пополам. Задерживаться «влюбленные» не стали, кое-как, где бегом, а где ползком, но довольно быстро спустились вниз и выскочили из подъезда, хотя мужик, кажется, бормотал что-то типа: «Я этого пацана по стенке размажу!» Но баба, видно, умнее была — утащила.
Тем временем Таран, схватив за шиворот барахтавшегося на полу Сизого, находившегося в состоянии грогги, подтащил к двери и мощно поддал ему коленом под зад. Фр-р!
Сизый шлепнулся поверх Мохнатого, кувырнулся через голову и с грохотом покатился вниз по ступенькам лестницы.
Как он долетел, Юрка не глядел. Ему было по фигу, сломал себе этот алкаш что-нибудь или нет. Таран вновь влетел в комнату, где только-только поднялся на ноги Облезлый, и заорал:
— Сам уйдешь, козел?
— Сам! — почти трезво произнес алканавт, пятясь к двери. — Все путем! В натуре — понял…
— Бегом! — рявкнул Таран. — Вали отсюда, на хрен! Облезлый, пробежавшись ботинками по Облеванному — тот только прохрюкал что-то, — рванул вниз мимо Мохнатого, который на четвереньках отполз куда-то в сторону и, сидя порезанным задом на лестничной площадке, пытался натянуть штаны. Облезлый удрал, а Мохнатый попал двумя ногами в одну штанину и, смрадно матерясь, никак не мог выбраться обратно.
— На, прибери шмотье! — Юрка вышвырнул почти все тряпки сразу, позабыв, что у него в комнате осталась перепуганная голая баба.
— Юрик! — завопила мамаша, которая, кажется, начала чего-то соображать, хотя и не очень сильно. — Это ж ты Галино выкидываешь! Трусы-то ей оставь!
Юрка пинком зашвырнул этот не самый свежий предмет дамского туалета обратно в комнату и заорал:
— Быстро одевайся, лярва траханая! Мозги вышибу!
Толстая Галя, одной рукой прикрыв титьки; а другой подобрав одну из туфель, которую Юрка не успел выкинуть на лестницу, в одних трусах вылетела из квартиры. Мамашина подруга резко испарилась следом, даже позабыв зонтик, и Таран вышвырнул его на лестницу, где все еще пыхтели Мохнатый со своей жирной Галей, разбираясь в тряпках.
Затем осталось дать пинка Облеванному, который не смог подняться выше чем на четвереньки, и выпихнуть его за порог. Когда квартира очистилась от посторонней пьяни и в ней осталась только здешняя, тут прописанная, Таран захлопнул дверь и оторвал провода от звонка, чтоб «гости» не трезвонили больше, если забыли еще что-нибудь.
— Прием окончен! — объявил Юрка.
— Какой ты у нас сильный, сыночек! — пьяно забормотала мать. Отец уже храпел, напустив из-под себя лужу, благополучно смешавшуюся с разлитой водкой.
— Спать иди, дура старая! — посоветовал Таран без особого почтения к матушке. Та, кажется, хотела обидеться, но сил уже не было, пробубнила нечто матерное себе под нос, доплелась до дивана и плюхнулась, скорчившись калачиком.