А Юрка взял веник и стал заметать в совок осколки посуды и разметанные по полу остатки закуски. Потом стол поставил на ножки, поднял храпящего папашу и доволок до дивана, подложил к матери. Завтра встанут с больными головами и начнут «разбор полетов». Заодно и на него, Юрку, ворчать. За то, что кайф поломал и «друзей» обидел. Жалко, конечно, что они, мать и отец, ему родные. И бить их как-то западло. Иначе б Таран всех на лестницу повышвыривал, алкашей чертовых…
Затер лужи тряпкой, распахнул окна, чтоб весь перегар выдуло. Потом пошел к себе, начал задвижку ремонтировать. Надо бы замок врезать, только вот стоит дорого, даже самый простенький. Нет, надо работу искать, бабки зарабатывать, а то стыдно у этих алкашей выпрашивать на жизнь.
Нет, отец с матерью у него пьяницами не родились. Когда-то он и не знал, что такое пьющие родители. Конечно, отец и мать даже в лучшие времена совсем уж трезвенниками не были. Принимали по праздникам, на дни рождения, иногда просто по рюмочке пропускали для аппетита в выходные дни. Но было совсем мало по сравнению с тем, что сейчас творилось. Ни дня без поллитры! И хорошо, если они эту поллитру вдвоем раздавят, без такого «дружного коллектива», который Тарану пришлось нынче разгонять.
Восстановив задвижку, Юрка содрал с постели белье, загаженное Мохнатым и жирной Галей, бросил его в бак, забитый под завязку, а потом полез в шкафы искать чистое. Нашлась одна простыня и наволочка — мать, не иначе, месяца два не стирала.
Запах чужих тел все-таки оставался. «Лишь бы, блин, вошек не натрясли! — брезгливо подумал Таран. — А то у таких чистюль и сифоном разжиться можно. Во обидно будет — ни одной бабы не поимев, заполучить такое!»
Было б у Юрки где переночевать — ушел бы, не стал на свое коронное место ложиться. Но деваться некуда. Улегся, закрылся одеялом без пододеяльника и заснул, твердо решив, что пойдет устраиваться на работу. Прямо завтра! Ни на день не откладывая, чтоб эта алкашня больше его не попрекала, что он на ихние живет!
Седых Иван Андреевич
Таран благополучно проспал до утра. Должно быть, «гости» почуяли опасность для своего здоровья и обратно не просились. Родители тоже не колобродили, не искали похмелку — мирно дрыхли, источая перегар. Наскоро одевшись, Юрка нагрел чаю, нашел в холодильнике пачку пельменей, сварил, пожрал и, не оглянувшись на храпящих родителей, выскользнул за дверь.
Дождя не было, но небо и в это утро не сулило хорошей погоды. Таран топал по пустынной улице в направлении ближайшего рынка, в народе именовавшегося «Тайваньским». Наверное, потому, что большая часть шмоток, которые там продавались, были китайского или тайваньского производства. Самих китаезов на рынке не было, торговали в палатках граждане славянской национальности, чьи боссы скупали барахлишко у челноков.
У Тарана здесь, на рынке, в двух или трех палатках работали знакомые ребята. Одни — девчонки в основном — торговали, другие — естественно, парни — охраняли. Юрку эти друзья еще задолго до окончания школы приглашали сюда, конечно же, охранником. Правда, предупреждали, что охрана эта существует лишь для защиты от бомжей, неорганизованных грабителей-самоучек и обманутых покупателей, настоящие бандиты уже давно взяли рынок под контроль, и их надо уважать, если не хочешь неприятностей. Впрочем, они же в случае чего и помочь могут. Например, Витек Полянин рассказывал, что как-то раз ночью к его палатке подвалили трое каких-то жлобов и потребовали забесплатно ящик водки. Причем не какой-нибудь, а дорогой, по пятьдесят рублей бутылка. Если б Витек, как советовала перепуганная девка-продавщица, отдал ящик, то влетел бы на целую тысячу. Но Витек запер заднюю дверь ларька изнутри. Неуемные жлобы начали молотить палкой по зарешеченной витрине, сумели разбить стекло и даже пытались решетку вывернуть. Но тут, с налета с поворота, подкатила иномарка, из нее выскочили пятеро крутых и так отвалдохали тех троих, что любо-дорого. Мало того, они вытряхнули у них карманы и вручили все деньги Витьку с напарницей — на ремонт ларька, если хозяин потребует. А все почему? Потому что владелец ларька производит отстежку точно и в срок. Он платит взносы директору рынка, а тот — бандитам. После того случая со жлобами никаких инцидентов больше не случалось, все тихо и мирно.
Тогда Тарану вся эта рыночная возня казалась до ужаса тошной и скучной. Деньги, цены, шмотки, бандиты, жлобы — тоска… Ему чего-то другого хотелось. Даже после того, как понял, что боксерская карьера закончилась, так и не начавшись. Что ему конкретно надо было — фиг поймешь, но только не торгашить.