Семь… Замри!
Было слышно, как дышала Кэтрин, было слышно, как ее целовал Чонгук, и видно, как Стейша и Тэхен застыли в объятиях друг друга, и ведь все уже забыли про чертову бумажку. А она все еще там? Анастейшу не волновал жалкий листочек, ведь животом она ощущала затвердевшее возбуждение Кима, о которое начала тереться, нарушая правила придуманной кем-то игры для взрослых. Голос тем временем продолжал.
Давай перейдем сразу к первому пункту…
Но так быстро переходить к десерту никто не собирался. Хотелось сначала изведать аперитив, попробовать закуску, вдохнуть аромат горячего и уже тогда насладиться воздушными сливками и свежими ягодами.
Анастейша медленно опустилась на колени, тыкаясь, как слепой котенок, в низ живота Тэхена. Она не хотела казаться развратной девицей, не в ее правилах, но когда рядом находился Тэхен, когда марихуана выбила все вопросы из головы и оставила волнующие многоточия, «занятие любовью» сменялось на «потрахаться», а «ублажить любимого мужчину» превращалось в грязное, бьющее по щеке «отсосать».
Не ей одной дурь в прямом и переносном смыслах ударила в голову. Чонгук и Кэтрин уже давно поменялись местами: теперь девушка находилась сверху и, горячо целуя самого лучшего, самого прекрасного на свете по ее меркам парня (никто и не спорил), шарила рукой в его штанах, заставляя Чона выгибаться и с остервенением мять ее аппетитные ягодицы. Будь чонгуковская воля, Кэт уже давно прыгала бы на его члене, извиваясь, как ужик на сковороде, но вроде неприлично заниматься сексом на глазах лучших друзей… А прилично делать весьма не скромный минет, не удосужившись уединиться в комнате или хотя бы ванной?
Шесть… Губы… Пять… Пальцы… Четыре… Игра… Три… К первому пункту…
Комментарий к II
Touch And Go – Straight To Number One
========== III ==========
Решение проспать до обеда, чтобы ночью покуролесить на полную катушку, было лучшим, что могло прийти в головы вымотанных после импровизированной вакханалии друзей. Тэхен и Стейша заснули в гостиной на диване, по привычке обнявшись крепко-крепко, как две влюбленные обезьянки… накуренные обезьянки. Чонгук и Кэт переместились в спальню, чтобы на просторной кровати должным образом прийти к громкому, мокрому и липкому финалу. В этих влажных и жарких джунглях сладко урчал тигр, удобно устроив свою огромную лапу на любимой кошечке, что ластилась к нему пятой точкой. Тигру так очень нравилось, и он периодический хмурился во сне. Видимо, отбивался от нахальных браконьеров, раздирая их жалкие плоти на мелкие кусочки. Господин Чон, защитник всех невинных и пушистых.
Окна, что были предусмотрительно раскрыты, запускали в квартиру свежий воздух с улицы, принося вместе с собой городские звуки: голоса, шум машин, детский смех, лай пробегающей мимо дворняжки, скрип телеги (продавец рисовых палочек?); коты, которым невыносимо хотелось ласки и любви, громко мяукали, переговариваясь между собой на только им понятном языке. Животные не станут трепать языком попросту, только в случае необходимости (и какие у животных могут быть важные необходимости?), и если бы люди общались по такой же системе, человечество давно погрузилось бы в полнейшее молчание.
—…мне страшно встречаться с тобой, — шептала Кэтрин, когда Чонгук заснул под утро. Она гладила его влажные от пота волосы, любовалась спящим и умиротворенным лицом, которое сейчас выглядело не суровым или взрослым, а по-детски милым и невинным. И какой из него тигр? Так, крупный котенок, и его обязательно нужно холить и лелеять, иначе никак, — но еще страшнее тебя не встречать. С тобой больно, но я ведь мазохистка, не могу без зудящих укусов твоего самолюбия. Ты мой любимый монстр, и я готова терпеть эти острые зубы, потому что я тебя приручила, я тебя сломала, а войны без поражений не бывает.
Отношения Чонгука и Кэтрин нельзя было назвать идеальными — идеальными по стандартам большинства людей, живущих на нашей планете, которые привыкли к словесному проявлению чувств. Пустая болтовня, розовая и сопливая, не прельщала их. Гук всегда считал, что лучше свернет горы для любимой, но сделает это молча, чем будет кричать на каждом шагу о возвышенных чувствах, а на деле и мешка с мусором не сможет вынести по просьбе потенциальной супруги. Все было слишком серьезным, особенно планы на будущее. Кэт не отставала и придерживалась тех же правил, выгравированных объемными буквами на ее вечно закрытой от любопытных глаз и рук душе. Там было место для троих, и лифт, движущийся в сторону сердца — вниз или вверх, не столь важно, — не осилил бы чужаков.
Кэтрин редко говорила Чонгуку о своих чувствах. «Я тебя люблю» она чаще выкрикивала или шептала, ведомая волшебными оргазмами, и страшилась произносить эти важные, отяжеленные глубоким смыслом слова в обыденности. Если Анастейша с сияющей улыбкой на лице целовала Тэхена и в миллионный раз говорила, как она его любит и что он самый лучший, «Тэтэшка Супермен», то Кэт изредка прикладывала губы к чонгуковскому уху и делала ему приятно, выкладывая свой самый заветный секрет.
Лучше всего ей это удавалось, когда он спал, ведь так не страшно, и волнение убегает в дальний угол, чтобы спрятаться в объятиях сумрака. Она нежно покрывала его щеки, губы и закрытые глаза поцелуями, оставляя невидимые метки на его теплой коже. Чужая обязательно заметит их и побоится ступить на территорию Кэтрин Льюис. Нельзя пересекать границы, ибо даже спящий тигр может быть опасным. Например, внезапная кошечка с острыми когтями, которая неожиданно выскочит из засады и расцарапает раскрашенное лицо.
— Я тоже тебя люблю, колючка, — Чонгук открывает один глаз, растягивает губы в улыбке, тянет Кэт ближе к себе, потому что ему мало, катастрофически не хватает ласки и любви и мяукает, вторя уличным котам — у них равные потребности.
***
В обед, в половине второго, в гостиной прозвенел будильник. Тэхен зашевелился, хрипя глубоким, как дно Тихого океана, голосом, что было бы неплохо поспать еще пять минуточек. Он не позволял Анастейше дотянуться до валяющегося на полу телефона и выключить надоедливую мелодию.
«Сейчас четыре часа утра, и мы касаемся. Не могу насытиться твоим запахом. Сейчас пять часов утра, и мы занимаемся любовью. Надеюсь, соседи смолчат».
Песня набирала обороты, Стейша вырывалась все сильнее, и игра приобрела иные оттенки: белые, цвета улыбки, розовые, цвета поцелуев, и красные, цвета самых теплых и искренних чувств. Каждый режиссер показывает любовь по-разному, но у всех она одна, только интерпретации разятся. Один роман — много фильмов.
— Я не могу быть собо-о-ой, снова влюбляя-ясь!
В гостиную в одном нижнем белье вальяжно зашел Чонгук. Пел он отлично — неоспоримый факт, но Стейша и Тэхен, играясь, синхронно швырнули в него подушки, отрываясь от мокрых поцелуев. Немного непристойных, но после минувшей ночи они казались детским чмоком в румяную щечку.
— Хорошая песня, Стей, скинешь? — Чон нагнулся, чтобы взять с пола телефон и выключить будильник, разбудивший всех, кто находился в первоэтажных сеульских джунглях. Обезьянки зашевелились под простынями, тигр отправился на поиски добычи, а кошечка вольготно растянулась на освободившейся кровати. — Кто это?
— Пэрис Лэйн, — ответила блондинка, покидая свою сонную макаку, которая недовольно захныкала.
— Гук, ну зачем ты пришел? Весь кайф утреннего секса обломал, — Тэхен состроил самое недовольное и страдальческое лицо. Ему бы в актеры податься…