Все переплелось и смешалось в какой-то чудовищный клубок. Торин обхватил голову руками и вздрогнул, почувствовав на лбу капли пота.
«Во имя Дурина, так недолго сойти с ума. Что со мной происходит?»
Он поднялся, взял кувшин с водой и вылил его на себя. Стало легче.
«Думай, как выбраться отсюда. И куда опять подевался Бильбо?»
В дверь несколько раз стучали, стража просила открыть, кажется, слышался голос Леголаса. Кристэль сперва отмалчивалась, потом подхватила вазу из хрупкого зеленоватого камня и со всей силы грохнула ею об пол у дверей. Только после этого ее оставили в покое. Девушка посмотрела в зеркало на опухшее от слез лицо и пошла мыться. Горячая вода согрела тело, растворила в себе ярость. По лицу эльфийки снова потекли слезы, но уже редкие, усталые. Кристэль откинулась на подголовник, прикрыла глаза. Что с ними всеми происходит? Да, она знала о страсти Трандуила к сокровищам. Это было почти манией, болезнью. Как и его отношение к ней. Но что заставило его вести себя таким образом с Торином и гномами? Словно это они предали его, а не наоборот. А она сама? Ведь в тронном зале она чуть не взялась за меч. А позже едва удержалась, чтобы не задушить эту глупую курицу. А эти вспышки ярости? Кристэль рывком села, по телу прошел озноб. Вода выплеснулась на мраморный пол.
А собой ли она вернулась из Дол Гулдура? Правда ли ей удалось одурачить Саурона, или это он обвел ее вокруг пальца? А если все прошло так, как он на самом деле задумал? И не потому ли она осталась без меча, что Керилуг сам захотел уйти?
Вконец расстроенная, эльфийка выбралась из воды, вытерлась, собрала свои вещи и прошла в спальню. И как теперь быть? Сама под арестом. Бильбо пропал. Друзья в тюрьме.
Слова Торина ранили ее. Но это было сродни тому, как царапает руку шип розового куста. Кристэль не могла долго сердиться на гнома. И не только потому, что Гэндальф просил помнить о том, что не стоит верить словам, сказанным в гневе, – старый лис все же как-то разузнал о ее связи с Трандуилом. Но это не важно. Она знала, как отреагирует Торин, боялась этого и старалась избежать. Не вышло. Но есть и хорошие новости: братья помирились, и среди гномов были те, кто не сочли ее предательницей. Спасибо и на том.
Надо было как-то отвлечься, успокоиться. Кристэль неторопливо вытащила флакончики и мешочки с травами, которые стащила у Инголиэна, пока его не было. Зачем – она не представляла, но была уверена, что они ей пригодятся. Девушка аккуратно расставила свою добычу между многочисленными флакончиками с маслами и духами. Свою одежду спрятала в пышный тюфяк, а потом забралась под одеяло. Надо заставить себя отдохнуть. Но как? Сна ни в одном глазу. И, что скрывать, ей страшно. Впервые она до такой степени боялась саму себя. Если ее опасения верны, то кто откроет утром глаза в этой постели вместо нее?
Кристэль вскочила, подбежала к подзеркальному столику, открыла шкатулку и положила в нее изумрудный лист, когда-то подаренный Трандуилом. Вместо него надела на шею подарок Кили и амулет Торина, сжала в руке заколку, сделанную Фили, и старую фибулу Трайна. Рядом на подушку девушка положила портрет Финрода. И страх постепенно исчез, словно его и не было.
Через несколько мгновений Кристэль крепко спала.
16.2
Тауриэль не спалось. Она ходила из угла в угол по своей комнате, время от времени останавливаясь и невидящим взором глядя куда-то перед собой. Медноволосая эльфийка была в отчании. День у нее выдался просто ужасный. Мало того, что принесло этих гномов… Никакой симпатии к ним она не испытывала. Для нее была только одна мерка – отношение государя, и если Трандуил их терпеть не мог, этого было достаточно, чтобы она относилась к ним так же. Трандуил был для нее всем: королем, божеством, судом и законом, и еще – тайной, горячей, преданной и безответной любовью. Она была готова безоговорочно принять любое его решение и выполнить его, не задумываясь. Готова была сделать все, что угодно, лишь бы его удивительные глаза покинула печаль. Его друзья были ее друзьями. Его враги – ее врагами.
Единственное существо, на которое она не могла смотреть глазами короля, была Кристэль. При воспоминании об эльфийке сердце Тауриэль болезненно сжалось. Три года ее где-то носило. Три года Тауриэль то молила Звездную Владычицу, чтобы Кристэль не возвращалась никогда, то, глядя, как тоскует Трандуил, сама была готова отправиться на поиски и притащить девчонку во дворец. Но последнее было невыполнимо по ряду причин…
Около пятидесяти лет назад Тауриэль вызвала Кристэль на поединок на празднике Весны. Один-единственный раз, но запомнила его надолго.