– Разве ты в тюрьме, Кристэль?
– А где я, Ваше Величество? Вы лишили меня возможности свободно передвигаться, у моих дверей постоянно дежурит стража. То, что я здесь, а не в камере, выглядит просто издевкой!
– Ты вынудила меня. Я не хотел, чтобы ты бросилась освобождать гномов, снова сбежала или натворила еще каких-нибудь глупостей. Как можно быть такой жестокой, после всего, что я для тебя сделал?
– А нужно ли было мне, чтобы вы, Ваше Величество, все это делали?
Трандуил скрестил на груди красивые руки:
– Кристэль, ты сердишься. Ты всегда вспоминаешь о титулах, когда злишься. В чем причина? После всего, что произошло, повод для гнева должен быть у меня.
– Ваше Величество, я не понимаю одной… нет, двух вещей.
– Каких же?
– Я ищу и не нахожу объяснения, почему люди разрушенного Дейла помогали потерявшим кров гномам, делясь с ними последними крохами, а Владыка Лихолесья предпочел молча отсидеться в своем дворце, не предложив соседям ни куска хлеба, ни глотка воды. И второе, что мне не ясно, это куда делись у владыки Трандуила сердце и совесть, если он так обошелся с внуком Трора после того, как нарушил обещание?
– Кристэль, – голос короля стал холодным и резким, – ты забываешься! Ты всерьез полагаешь, что имеешь право требовать от меня отчета в моих поступках? Не испытывай мое терпение. Оно не бесконечно.
– И что вы сделаете? Запрете в подвале? Прикажете мучить моих спутников?
– Кристэль, что ты такое говоришь? – на лице Трандуила проступили красные пятна.
– Извините. – Эльфийка упала в кресло, отвернулась, уткнулась лицом в руки. Король эльфов постарался успокоиться. Если он не поймет причин ее поведения, пропасть между ним и Кристэль будет только расти. А Трандуил этого не хотел, несмотря на то, что девушка прямо говорила о том, о чем он предпочел бы забыть раз и навсегда.
Король прошелся по комнате.
– Я не понимаю твоей странной, необъяснимой симпатии к гномам. Допускаю, что они помогли тебе в сложной ситуации... Но, Кристэль, у любой благодарности есть границы. Ты же ведешь себя так, словно я не говорил с тобой о свадьбе, а среди них находится твой жених! Если бы речь шла об эльфах, я бы еще понял. Я постарался бы понять, если бы на их месте были люди, хотя не считаю нормальными более тесные взаимоотношения между нашими народами, чем дружба. Но гномы?! Кристэль, опомнись! Это существа, стоящие ниже нас, и…
– Избавьте меня от этих глупостей, государь! Мы абсолютно равны. В чем они хуже? В мастерстве? В трудолюбии? В том, что создал их не Эру, а Ауле? Но создавал-то он их по тем же канонам, что и Творец! И Эру принял их, как своих детей. А глаза праотцы гномов открыли вторыми после Перворожденных. И то потому, что на то была воля Эру.
– Надо же… Ты знаешь историю создания народов?
– Знаю. И знаю то, что мы все не задумывались как чуждые друг другу виды, а всего лишь как разные ветви одного народа. Можно даже не читать старинных книг и не беседовать с мудрейшими. Достаточно просто открыть глаза и внимательно посмотреть вокруг. Кое в чем один народ превосходит другой, кое в чем отстает от другого. У нас у всех есть хорошее и плохое. Так почему все эльфы Средиземья обязаны ненавидеть прочие расы?
– Мы говорим о гномах. Кристэль, ты же знаешь о Дориате…
– Знаю, – тихо ответила девушка. – Я знаю всю эту историю, знаю, что ваш отец и вы были там и старались спасти короля Тингола. Знаю, что вы оба были ранены. И я восхищена вашим мужеством. Но поясните мне, Ваше Величество, кто именно убил Тингола? Кто ранил вас? Кто попробовал унести сокровища? Трор? Трайн? Торин? А может, это были младшие гномы?
– Разумеется, это были не они. Их попросту не существовало в то время.
– Тогда вашим поступкам нет оправдания.
– Есть вещи, которые не забывают и не прощают!
Девушка посмотрела на короля эльфов, вздохнула и впервые со своего появления заговорила с ним, как со старым добрым другом:
– После того, как скорбящая королева Мелиан бросила свое королевство на произвол судьбы, а Берен вернул сокровища и уничтожил наугримов, Дориат пал от рук эльфов Феанорингов. Если Дориат имеет такое значение для вас, начните относиться ко всем эльфам, как к гномам. А иначе не позволяйте называть себя ни мудрым, ни справедливым! – Кристэль подошла к королю эльфов и взглянула в его глаза. – Государь, нельзя вечно жить прошлым. Зачем придумывать причины, которые разделяют наши народы? Ведь это на руку Врагу. Вы умеете быть милосердным, я знаю это. Прошу вас, пожалуйста, верните гномам их оружие, вещи, и позвольте им продолжить путь. – Ее пальцы легко коснулись его руки. Трандуил осторожно поднес их к губам и поцеловал. Эльфийка не отдернула руку, и Трандуил накрыл ее своей ладонью. Ему не хотелось повышать голос и прибегать к более жестким мерам – ни к чему ожесточать ее еще больше. Но и соглашаться с ней, позволять вести подобные разговоры он не был намерен. Трандуил хотел одного: чтобы вернулась прежняя улыбчивая Кристэль с сияющими глазами. А с ее странной, нелепой привязанностью к гномам он разберется потом.