Кристэль поблагодарила ее за заботу и проследовала в купальню, попросив только не приносить никаких украшений:
– У меня есть свои, и мне бы хотелось надеть их.
Пока Кристэль отмывалась в купальне, Мелендиль рассказывала ей о том, как они живут в Ривенделле и о праздниках, которые устраивают здесь. Все в Последнем Приюте очень любили музыку и танцы.
– И не только Высокие танцы, – добавила девушка, – но и самые простые. Надеюсь, что вы все увидите своими глазами. Вы ведь погостите у нас, леди Кристэль?
– Я бы рада, но мне нужно как можно быстрее отправиться в дорогу. Хочется вернуться домой, ведь я не видела отца почти три года. – Кристэль задумалась так глубоко, что не услышала вопрос Мелендиль о том, где же ее дом. Впрочем, девушка и не настаивала на ответе.
– Вам нравится здесь, Мелендиль?
– Да, хотя и у нас не скрыться от печали. Признаюсь, я удивлена, что вы выбрали себе такую судьбу. Я люблю слушать легенды о воинах и странниках, но я понимаю, что даже самые достоверные не передают всей тяжести пути. Поэмы и песни не расскажут о страхах, боли потерь, пытках, унижениях, ранах, голоде и грязи, с которыми приходится сталкиваться тем, кто следует зову дорог. Я вижу, какими порой возвращаются из дальних вылазок сыновья Владыки. А женщине на таком пути еще тяжелее.
– Вы мудрая девушка, Мелендиль, – тихо ответила Кристэль. – Одному Эру известно, сколько на дорогах Средиземья гибнет воинов, чьих имен никто никогда не узнает. Тех, кто и не помышлял о славе, а просто делал свое дело. Тех, кто так и не смог дойти до своей цели.
– Пусть вас минует такая судьба! – искренне проговорила девушка, подавая ей полотенце.
На кровати лежало платье, красное, как распустившаяся роза. Кристэль провела рукой по прохладному шелку, по легкой, почти невесомой ткани рукавов, осторожно примерила атласную туфельку, стоящую на ковре. Мягкая ткань словно обняла ногу, и девушка улыбнулась давно забытым ощущениям. Она постояла так немного, а затем скинула полотенце и принялась одеваться.
Немного погодя Кристэль подошла к зеркалу. Оттуда на нее смотрела ясноглазая миловидная девушка. Не такая красивая, как прочие эльфийки, но, как говорили многие, с приятным запоминающимся лицом. А это куда важнее, не так ли?
Отражение подмигнуло ей, полностью соглашаясь.
Эльфийка расправила складки платья, расчесала волосы и улыбнулась, отчего на ее щеках появились озорные ямочки. Немного поразмыслив, она оставила волосы распущенными, только перехватила несколько прядок деревянной заколкой, подаренной Фили.
Когда она коснулась деревянной безделушки, ей вдруг стало грустно. Девушка словно наяву вспомнила смущенные лица братьев, их озорные усмешки, их взгляды… Нет, только этого не хватало! Они расстались, этот отрезок жизни закончился. И не важно, что ей хотелось бы снова увидеть всю эту компанию. Пути их, вне сомнения, когда-нибудь снова пересекутся, но сейчас это маловероятно. А раз так, то нечего размышлять о всяких глупостях, лучше подумать о том, что ее подвеска – самоцветный зеленый лист – совершенно не подходит к цвету платья. А если вот так?
Девушка подтянула цепочку и переплела ее с черным шнурком. Резной деревянный цветок лег на зеленый мерцающий лист, почти полностью скрыв его, но получилось красиво.
Кристэль прошлась по комнате, убедилась, что еще не забыла искусство ношения платьев и, когда в дверь постучали, взяла меч и вышла из комнаты.
5.1
В обеденном зале играла музыка, девушки расставляли на столах блюда с яствами, разливали напитки. Оин хмурился и вертел головой – ему хотелось послушать музыку, но без слухового рожка слышно было плохо. А стоило приставить его к уху, получалось, наоборот, слишком громко. Немного поразмыслив, гном взял лежавшую на столе тканую салфетку и затолкал ее в рожок. Прислушался, и на его лице появилось выражение блаженства.
Дори уговаривал Ори съесть немного зелени. Младший брат грустно вздыхал и отказывался:
– Не люблю я эти листья. Мне бы жареной картошечки с золотистой корочкой!
Прочие тоже в недоумении разглядывали то, что стояло на столах.
«Как это можно есть?» – читалось на лицах гномов.
– Я не понял, куда они дели мясо? – ворчал Двалин, исследуя миски одну за другой. – Они что, травой питаются?
Эльфы беззлобно пересмеивались между собой, поглядывая на гномов. Торин, проходивший мимо вместе с Гэндальфом, скроил грозную гримасу. Двалин выругался сквозь зубы, но ковыряться в мисках перестал.