– Я разберусь с ней. – Торин выскочил следом за девушкой. Смауг с ненавистью уставился на золото и вдруг принялся яростно топтать его и расшвыривать хвостом. Из груди дракона вырвалось приглушенное рычание.
Кристэль вбежала к себе в покои, захлопнула дверь и дернула засов, не заметив, что его переклинило и он не вошел в ушки. Девушка бросилась на кровать и расплакалась. Такой боли она не испытывала с того момента, как у Мглистых Гор поняла, что не успевает на помощь и ничего не может сделать…
– Значит, ты жалеешь, что я остался жив? – раздался с порога вкрадчивый голос Торина. Кристэль села на кровати:
– У-уходи о-о-отсюда!
– Ты жалеешь, что я остался жив? – почти ласково повторил Торин, скрещивая руки на груди. В его глазах горело пламя.
– Да! П-п-потому что тогда т-ты ос-с-стался бы г-гордым, з-замккнутым, у…упрямым, п-поддозрительным, н-но отважным, б…благородным Т-т-торином с н-неравнодушным, горячим с…сердцем и у-удивительной душой! Т-тем Торином, которого все л-любили! К-королем, з-за к-которым г-готовы были идти даже в п-пасть дракону! И н-не стал бы… – Она осеклась.
– Ну, продолжай. – Король гномов прищурился. Его голос был мягким и ровным, но губы подрагивали, как от судороги, а почерневшее от гнева лицо казалось каменным.
– И н-не с-стал бы злобным алчным к-карликом с рук-ками, т-трясущимися от жадности, б-безумными глазами и к-куском г-гранита вместо сердца!
Торин ничего не сказал на эту тираду. По его лицу метнулась яростная молния, и он шагнул к девушке. Впервые за все время их знакомства Кристэль не на шутку испугалась его. В мгновение ока она оказалась по другую сторону кровати, едва успев увернуться от рук гнома, и прижалась к стене у столика:
– Н-не подходи, Т-торин! – несмотря на дрожь, в ее голосе прозвучала угроза.
– И что ты сделаешь? – прошипел он в ответ. – Дверь заперта. Бежать тебе некуда. Я долго позволял тебе играть со мной. Но сейчас ты перешла все допустимые границы, и тебе придется очень постараться, чтобы я забыл о твоих словах! – Он с силой схватил девушку за руку, грубо рванул к себе, и в этот момент его левую ладонь обожгла жгучая боль. От неожиданности Торин выпустил эльфийку и с недоумением уставился на кровь, стекающую по ладони на пол.
– Ты… Что это значит?! – удивленно спросил он. Кристэль, забившаяся в угол, смотрела на то, как страшное, чужое выражение на лице Торина исчезает, уступая место растерянности, а глаза из яростно-мутных становятся прежними, ясными. Торин сжал руку в кулак, огляделся, тряхнул головой, прогоняя остатки наваждения, и потер лоб, словно пытаясь понять, что он делает здесь. Его взгляд упал на бледную, перепуганную, но полную решимости Кристэль, сжимающую кинжал. Гном глухо охнул:
– Кристэль? – Он шагнул к ней, увидел, что девушка сжалась, и дернулся, как от пощечины: – Не бойся… Прошу тебя. Я причинил тебе боль? Кристэль, что здесь случилось? Не молчи, пожалуйста! – Он протянул к ней здоровую руку.
Тревожные глаза эльфийки оглядели его, задержались на левой руке, сквозь пальцы которой текла кровь. Девушка выронила кинжал и бросилась к Торину, уткнулась в его плечо и беззвучно расплакалась. Он прижал ее к себе, гладил по волосам и про себя благодарил всех богов, что не успел совершить ничего непоправимого.
Наконец Кристэль отстранилась, посмотрела на его руку, на кровь на полу и потащила Торина в купальню, зажав порез своей рукой. Королю-Под-Горой показалось, что рану начало припекать, словно внутри разгорелся огонь, но ощущения при этом были не болезненные, а какие-то странные. Более того, ему почудилось, что этот огонь побежал по его телу, но Кристэль не дала ему сосредоточиться на ощущениях. Эльфийка промыла рану холодной водой, нанесла какую-то мазь и аккуратно перебинтовала ладонь Торина. И только когда она начала промывать свою правую руку и наносить ту же мазь, гном понял, что девушка тоже порезалась.
– Как же я напугал тебя, – пробормотал Торин. Вместо ответа Кристэль только шмыгнула носом и протянула руку гному, чтобы он перевязал ее.
– Почему ты молчишь?
Девушка попыталась что-то сказать и не смогла, только виновато развела руками. Торин на мгновение закрыл глаза, затем, не говоря ни слова, поднял эльфийку на руки, перенес в гостиную и сел в кресло, не выпуская Кристэль. Некоторое время они сидели молча, прижавшись друг к другу. Несколько раз им чудились шаги за дверями, но никто их не побеспокоил.