– Ну, заканчивай! В разговоре с Бардом? Или с Трандуилом? И когда ты собираешься покинуть нас? Может, прямо сейчас, пока духи не выветрились?
– Ничего, у меня есть еще. И я не собираюсь никого посвящать в свою личную жизнь!
– Ах, в личную жизнь?! – взвился Торин. – Значит, опять объявился этот проклятый эльф? Ты углядела его в свите Трандуила и тут же перечеркнула все, что между нами было?!
– Было?! А ничего не было! Ни-че-го!
– Ниче… Да ты что, издеваешься надо мной? – в гневе Торин схватил первую попавшуюся статуэтку, стоящую на камине, и грохнул ее об пол.
– Я издеваюсь? Я?! Это ты все время издеваешься надо мной! С самого первого дня знакомства! Лжец! – Вторая статуэтка разбилась об пол.
– Кто тебе дал право оскорблять меня?! – очередная порция осколков полетела по комнате.
– Да я еще и не начинала! «Оскорблять»! Скажите пожалуйста, какие мы обидчивые! – еще на одну статуэтку стало меньше.
– Да, обидчивые! И прекрати портить мое имущество! – рявкнул Торин, разбивая очередную скульптурку.
– Это МОЕ имущество! – огрызнулась Кристэль, швыряя фигурку под ноги гному.
– Ах, твое?! – Торин размахнулся и смел все статуэтки с каминной полки. Кристэль взвизгнула и отпрыгнула в сторону.
– Очень красиво и благородно! – с трудом переводя дыхание, проговорила она. – Варвар! Дикарь неотесанный!
– Прекрати мне хамить!
– А то что? Что ты сделаешь?! Ты ничего не можешь со мной сделать, Торин Дубощит! Заруби это на своем дубовом носу! Я ухожу немедленно. Найдешь себе другую дурочку, которая будет млеть от счастья, когда ты будешь вспоминать о ее существовании в промежутках между мечтами о недоступной Владычице Лориэна!
– При чем здесь Лориэн?! Да что ты себе…
– А я найду того, кто будет любить меня! Такую, какая я есть!
– Не забудь показать мне этого идиота! – взорвался Торин.
– И покажу! Может, тогда у тебя появится хоть какое-то представление о честности и порядочности!
– Что-о-о-о?! – Торин задохнулся от возмущения, его глаза почернели от гнева. – Да как ты смеешь?! – прорычал он.
– Еще как смею! Ты думал, я ничего не узнаю, да? Конечно, это так мило и удобно! Кристэль, как средство от тоски по недосягаемой Галадриэль! Ничего не нужно говорить, обещать, ни за что не надо отвечать! Стало тоскливо – всегда можно обнять наивную дурочку! Не помогает? Пофлиртовать! Опять не забыть прекрасную Галадриэль? Ну, так мы еще не пробовали поцеловать Кристэль! А вдруг поможет? Нет? Ну, тогда посоветуемся с Балином, пожалуемся старому другу, может, ему что-то на ум придет?
– Галадриэль? – неожиданно спокойно произнес Торин.
«Ах, вот оно что! Ну, Балин… Кто ж тебя за язык тянул?! Удружил, вовек не забуду!»
– Галадриэль, Галадриэль! – передразнила девушка. – Разумеется, я – не она. Не такая прекрасная, не такая мудрая! Но на замене никогда не буду, понятно?!
– Понятно… что ты просто ревнуешь, – так же ровно ответил Торин, зацепляясь большими пальцами рук за пояс и глядя на пол, усыпанный черепками.
– Что?! – возмутилась Кристэль. – Я ревную?!
– Ты. Ревнуешь.
Если бы эльфийка не была в таком взвинченном состоянии, то насторожилась бы от подчеркнуто-спокойного, ровного голоса Торина, заметила бы, как бьется жилка на его виске, и поняла, что пора остановиться. Но сейчас в ней кипели ревность и гнев, а они, как известно, не самые лучшие советчики.
– Да ты мне просто… отвратителен! Абсолютно безразличен, понятно?! Как тебе еще объяснить, что я ненавижу тебя?! Чудовище! Двуличный лжец! Я… я докажу тебе, насколько мне нет до тебя никакого дела!
И Кристэль метнулась к дверям.
Глава 38
Во время ее гневной и несколько противоречивой тирады Торин был абсолютно спокоен внешне, если не считать того, что уголок губ Короля-Под-Горой подергивался, как от судороги. Внутри же творилось нечто невообразимое. После вспышки гнева кровь молотами стучала в висках, голова кружилась, сердце выплясывало какой-то немыслимый танец – от запаха духов, любимых им еще с Ривенделла, оттого, что Кристэль, своенравная, красивая, желанная, так близко, и от того, что он небезразличен ей…
Столько месяцев Торин старался избавиться от своей страсти к Кристэль и от самой девушки заодно! Цеплялся к любой мелочи, сходил с ума, сперва ни на что не надеясь, потом, напротив, от того, что надежда появилась, но ему стало казаться, что эту надежду он выдумал сам. Сколько раз ему чудилось, что девушка просто использует его, что любит другого, а потом корил себя за недоверие и ревность. Сколько раз думал, что эльфийка никогда не согласится быть с гномом… и тут же убеждал себя в обратном. Пугал себя разницей в продолжительности жизни, в положении, допускал, что его клан никогда не примет такой брак, портил с ней отношения – и все тщетно!