– Да, но… – начал было Фили. Кили растерянно отбросил с лица прядь темных волос.
– Неужели такие доблестные воины боятся остаться со мной наедине? – продолжала Кристэль, отстегивая пояс с ножнами и укладывая его поверх плаща. – Теперь нам ничто не помешает…
– А... – Молодые гномы залились краской. Девушка, не обращая внимания на то, что все прочие гномы, бросив свои дела, с недоумением и неподдельным интересом смотрят на них, положила Фили и Кили ладони на плечи и мягко подтолкнула обоих в сторону холма. Гномы начали вопросительно посматривать на Торина и Гэндальфа. Первый сделал вид, что ничего не видит и не слышит, второй старательно пытался разжечь табак в трубке, но, видимо от внезапно начавшегося кашля, его руки предательски дрожали и табак никак не хотел разгораться. Лицо волшебника было скрыто широкими полями шляпы.
Фили и Кили снова обменялись взглядами. Ситуация была более чем нелепой. Ну, не бежать же им прочь от этой странной девицы? И самое непонятное, почему молчит Торин?
Тем временем Кристэль отпустила гномов, подошла к холму и обернулась через плечо:
– Ничего не бойтесь. – Девушка улыбнулась. Оба приятеля нервно сглотнули, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
Эльфийка провела ласкающим движением по траве, пропела несколько слов на непонятном языке, что-то шепнула – и часть холма беззвучно отъехала в сторону.
«А я был прав насчет магии», – подумал Торин.
Кристэль взяла Фили и Кили за руки и, лукаво поглядывая на обоих, потянула их за собой внутрь. Троица скрылась в глубине холма.
– Ох! – вскоре долетело из пещеры.
– Я же говорила, что вам понравится, – голос эльфийки слегка вздрагивал. – А теперь, мои очаровательные кавалеры, берите эти мешки и тащите наружу.
При этих словах Гэндальф уткнулся в руки и затрясся от смеха. Оставшиеся на поляне переглянулись, еще толком не осознав, что происходит, но когда из пещеры показались оба брата, взъерошенные, ошалевшие, нагруженные мешками с крупой и какой-то снедью, над поляной грянул такой взрыв хохота, что пони занервничали и тревожно заржали.
– А вот и наши герои! – выдавил из себя Бофур.
Фили и Кили, не глядя друг на друга, бросили мешки у костра, с укором посмотрели на смеющуюся Кристэль, на развеселившегося Торина, на друзей, уже стонущих от смеха, потом все же покосились друг на друга и, не сдержавшись, тоже засмеялись.
– Нет, вы видели лица этих любителей поцелуев?! – басовито хохотал Глоин.
– А не будут впредь бросаться обещаниями и смущать девушек! – Балин утер глаза белоснежной бородой. – Ох, клянусь Дурином, был бы помоложе, приударил бы за тобой, девочка! И не посмотрел бы, что ты выше меня на две головы.
– Мне казалось, что в мужчине рост – далеко не самое главное, почтеннейший, – хмыкнула эльфийка. – Впрочем, если нет другого повода для гордости…
– Я, признаться, думал, что у эльфов плохо с чувством юмора, – признался Оин. – Вечно сидят с кислыми лицами! Такое исключение я бы даже принял в компанию, а, Торин?
Темноволосый гном мгновенно посуровел, но Кристэль опередила его:
– Премного благодарна, уважаемый, но у вас своя дорога, а у меня – своя. Через пару дней каждый пойдет своим путем.
– Почему через пару? – Смех как ветром сдуло.
– Вы никогда не были в этих краях? В это время года здесь несколько дней льет с безудержной силой. Из берегов вышли реки, озера, ручьи, болота. Немного погодя дорога пойдет в низину, и, поверьте, она будет хороша только для птиц.
– Почему? – удивился Бильбо.
– Потому, что они летают, – флегматично ответила девушка, перебирая крупу и засыпая ее в котел. – Собственно, Странники и создавали в этих краях подобные убежища на случай половодья. Вода еще ни разу не поднималась до вершины. Еды и дров тут достаточно – есть те, кто приглядывают за Убежищами. Но здесь принято пополнять запас дров и, если есть возможность, оставлять что-то из еды.
– И надолго мы застряли? – поинтересовался Торин, бросая убийственный взгляд на Гэндальфа.
– Я же говорю, не больше чем на пару дней. Вода уходит очень быстро.
– Не надо сверкать на меня глазами, Торин! Я хорошо знаю эти места, но Кристэль права: в это время года я ни разу тут не оказывался. А Радагаст ни словом не упоминал о таких капризах природы.
– Но мы теряем время, – тихо проговорил гном.
– У нас нет выбора, дорогой Торин.
Некоторое время гном молчал, потом нехотя кивнул: