Девушка мрачно посмотрела на него снизу вверх.
– У-у, как мы сверкаем глазами! – ухмыльнулся гоблин. – Это тебя тот лохматый бродяга научил, да? – Он ткнул пальцем в сторону Торина. – Он и на помощь к тебе бросился. Видно, ты ему нравишься.
– Он – Король, – отрезала эльфийка, – и поступил соответственно. Впрочем, всякому отребью этого не понять.
– Не зли меня! – рявкнул Верховный Гоблин. – Иначе мы разрежем их на куски у тебя на глазах!
– Ты поклялся отпустить их, если я убью камнеглаза…
– Из-за тебя погиб мой единственный наследник, эльфийка! – Король гоблинов дернул ее за волосы, запрокидывая Кристэль голову, и девушка поморщилась от вонючего дыхания.
– Твое счастье, что тебя велели доставить живой. Но про гномов ничего сказано не было, и я могу приказать убить твоих приятелей прямо сейчас. Тем более что мне обещали хорошо заплатить за голову одного из них. Короля, как ты его называешь.
Гоблины оживились, крепче вцепились в гномов. Последние сыпали проклятьями и тщетно пытались вырваться.
– Впрочем, – продолжал Главный Гоблин, и на его морде появилась гаденькая ухмылка, – ты действительно убила камнеглаза. А я дал клятву. Но не отпустить, а пощадить! Поэтому я буду милосерден. И если ты хочешь сохранить этим отродьям жизнь, то согласишься на мои условия.
На лицах Фили и Кили мелькнуло что-то вроде надежды. На лицах прочих гномов отразилось презрение – они-то знали, что такое милосердие гоблинов. Торин яростно рванулся, чувствуя, что сейчас может произойти, но тут же оказался на полу. В лицо ему нацелилось несколько ножей.
Кристэль сквозь зубы бросила:
– Говори.
– За тобой скоро придут. Чтобы скрасить ожидание, мы поиграем. В молчанку. Между тобой и плетью. Один звук – и мы убьем первого. Его. – Он ткнул пальцем в Торина. – А потом возьмемся за следующего.
Гномы вновь разразились проклятьями. Произошла короткая потасовка. Гномы рвались и лягались так, что на них вынуждены были навалиться еще несколько гоблинов. С десяток лап вцепились в Торина – последнего не остановили даже ножи. По его лицу и шее стекала кровь. Король гоблинов довольно потер руки и посмотрел на бледное лицо эльфийки:
– Можешь отказаться, и тогда мы убьем его прямо сейчас.
– Послушай, ты совершаешь ошибку…
– Не надейся заговорить мне зубы, эльфийка! – с ненавистью выплюнул он. – Приступайте!
– Стойте! – в голосе Кристэль слышалась безнадежность. Если ее велели куда-то доставить живой, то шанс на побег был, будь она одна... но девушка не могла бросить попутчиков. Не могла пытаться спастись без них. Понятно, что она лишь оттянет время. Гоблины не выпустят добычу, тем более, такую. Но Кристэль надеялась, смутно, робко, что Гэндальф сумеет найти их. А если нет… она все равно найдет выход. Даже ценой своей жизни. Даже придется прибегнуть к…
Эльфийка тряхнула головой и взглянула в лицо Верховному Гоблину:
– Я согласна.
Глава 9
– Я и не сомневался! – захихикал король гоблинов. – Такая благородная, такая… глупая! Но ты же не считаешь глупцом меня? Я вижу блеск металла под одеждой. Сними доспех, эльфийка, и радуйся, что я не требую раздеться целиком. Я очень добрый. – Гоблины вокруг захохотали, завизжали.
«Окажись мы в плену у орков, все обернулось бы куда хуже… для меня», – с мрачной иронией подумала девушка.
– Не смей! – кажется, это прорычал Торин. Кристэль обернулась, посмотрела на друзей. Друзей? Да. Она уже относилась к ним, как к друзьям. А некоторые успели прочно обосноваться в ее сердце, и не важно, кто из них как относится к ней. Вот только Бильбо не видно. Неужели его убили? Доброго, верного, славного Бильбо…
Гномы, как один, смотрели на нее. Боль и гнев пополам с безнадежностью на лицах Бофура и Глоина, безумие в глазах Фили и Кили, слезы в глазах Ори – почему-то эльфийке вспомнилось, как маленький гном робко признался ей, что пишет стихи. Как оказалось, очень красивые стихи.
Что-то шепчет Балин, и лицо его бледное, как снег в горах. Вырывается и сыплет проклятиями Двалин.
Ярость, граничащая с бешенством в почерневших глазах Торина. В глазах, которые могли так тепло улыбаться…
– Все будет хорошо, – тихо сказала Кристэль. Отвернувшись, она скинула куртку, сняла серебристую кольчугу – чешуйки жалобно зазвенели – и аккуратно положила ее на свой мешок, оставшись в тонкой темно-синей рубашке. Кто-то из гоблинов потянулся было к кольчуге, но заорал и отпрыгнул:
– Жжется! Она жжется!
Верховный гоблин отвесил ему оплеуху:
– Убери свои вонючие лапы! Ее вещи велено отдать, как есть!
Кристэль связали руки и перекинули веревку через крюк какой-то омерзительной машины пыток.