Орел выхватил ее практически из рук бледного орка – птица полоснула его когтями по спине, отшвырнула в сторону и подхватила Кристэль. Из глаз эльфийки потекли слезы.
– Прошу тебя, – прошептала она, обращаясь неизвестно к кому, и обмякла в когтях птицы...
10.1
Далеко внизу дымилась обгоревшая поляна, валялись трупы варгов, орков и сыпал проклятьями разъяренный Азог. Гигантские орлы уносили путешественников все дальше и дальше, навстречу розовеющему восходу. Огромные птицы легко парили в воздушных потоках, время от времени взмахивая могучими крыльями. Бильбо, вцепившийся в перья своего орла, то тревожно смотрел на безжизненное тело Торина, то крутил головой в поисках Кристэль.
«Если он умрет, это будет неправильно! Несправедливо! Он не должен умереть! И Кристэль не должна… Пожалуйста, пусть они выживут!» – твердил про себя хоббит, словно его слова могли обернуться могущественным заклинанием.
Фили и Кили прижались друг к другу и неотрывно смотрели на покрытое копотью и запекшейся кровью лицо своего дяди. Фили не выдержал и с отчаянием закричал:
– То-о-о-ори-и-и-ин!
Но Король не шевельнулся в ответ. Так же безвольно висела рука, потерявшая щит, и лучи восходящего солнца скользили по запрокинутому застывшему лицу...
Фили и Кили были совсем мальчишками, когда пришла весть о гибели их отца, Наина. Они помнили, как их мать, Дис, горько плакала, уткнувшись в плечо брата, а Торин обнимал ее, и лицо у него было суровым. Потом он прижал к себе всхлипывающих мальчишек и тихо сказал:
– Мужчины плачут редко. И это – один из случаев, когда плакать не стыдно. Но кто поддержит и утешит мать?
Фили шмыгнул носом и вытер глаза:
– Я.
– И я, – размазывая слезы по щекам, отозвался Кили. Братья посмотрели друг на друга:
– Мы. Верно, Кили?
– Да, – согласился младший.
Дис так и не вышла замуж второй раз. И даже когда смеялась, из ее глаз не уходила печаль. А Торин заменил им отца.
Фили и Кили вспоминали, как он делал им удивительные игрушки, а позже – деревянные мечи, щиты, топоры. Он учил их всему, что знал и умел сам, и дал братьям отличное образование, пригласив лучших наставников. Но порой прикрывал их, когда они сбегали с уроков к нему в кузницу. Да, Торин был королем, но не гнушался работы. Такое было время. К слову, он считался одним из лучших мастеров: клинки, выкованные его руками, были нарасхват.
Он же приохотил мальчишек к чтению. Они часто обсуждали книги, спорили, учились отстаивать свое мнение, не обижая собеседника и не обижаясь на глупые выпады.
Уже став старше, оба брата поняли и в полной мере оценили отношение к ним Торина. Они видели, сколько у него дел, сколько проблем и вопросов требовалось решать ежедневно. Но когда они приходили к нему со своими бедами и вопросами, Торин всегда внимательно выслушивал их, давал дельные советы. Лишь в серых глазах нет-нет да мелькала улыбка.
Шло время. Братья росли, заботились о матери, горой стояли друг за друга и боготворили Торина, старались подражать ему. Да, он стал более суровым, реже улыбался, но братья знали: для него нет никого ближе и роднее, чем они. И платили Торину той же монетой. А сейчас мир братьев рушился...
Пусть бы отчитывал за очередную глупую шутку, пусть бы хмурился, видя, как они беспечно болтают с Кристэль. Лишь бы был жив! Лишь бы не покинул их!
Кристэль… Братья заозирались, разыскивая девушку, но не увидели ее. И парням стало совсем тоскливо.
Раньше все было таким простым и понятным. Есть мать и дядя. Есть брат. Есть свой клан. Остальной мир существовал сам по себе. Хорошенькие девушки, веселые ярмарки, шумные посиделки за кружкой эля в каком-нибудь трактире – это и многое другое скользило по жизни братьев, как отражение облаков в озере. Так было до встречи с Кристэль. Легкая в общении, веселая, печальная, насмешливая, искренняя, сильная и слабая одновременно, она не вошла – ворвалась в жизнь обоих братьев, перевернула все вверх ногами и незаметно, но прочно заняла место в их сердцах. Понять бы еще, какое.
Там, в Ривенделле, было много эльфиек, прекрасных, как утренний свет, как горы под снегом. Их красота была утонченной, совершенной и неповторимой. Ими можно было бесконечно любоваться и восхищаться, но они все казались холодными и чужими. А Кристэль была теплой. Была своей. И что с того, что с Торином у них были натянутые отношения? Братья были уверены: они бы подружились, в конце концов. Ведь все их ссоры заканчивались примирением.