Торин нахмурился. Раздались голоса – с реки возвращались гномы. Мокрые, но слегка взбодрившиеся.
– Фили, Кили, перенесите Кристэль к реке. Бофур, у костра лежит кое-что из еды. Нужно приготовить обед. Ори и Нори, сделайте всем ложки.
Гномы занялись делами, а Торин прихватил холст, рубашку и пошел к реке следом за племянниками и Гэндальфом.
Старый маг срезал остатки рубашки и осмотрел спину девушки. Кристэль получила множество повреждений от веток, когда падала с обрыва. Следы от ударов плетью вздулись. Там, где удар пришелся дважды, полоса почернела.
– Бедная девочка, – пробормотал маг, осторожно поливая спину эльфийки прохладной водой. Торин подошел к Гэндальфу, бросил взгляд на Кристэль, скрипнул зубами. Потом попросил:
– Сделай все, чтобы она выжила, Гэндальф. Признаться, я никак не ожидал от нее такой стойкости.
– Мы часто не знаем, на что способны сами. Что говорить о других?
– Не понимаю, почему она вернулась и почему сделала то, что сделала, – признался Торин. – У нее нет никаких обязательств перед нами. Она сама по себе, и все время давала это понять. К тому же… незадолго до этого мы с ней поругались.
– Видимо, она отделяет главное от второстепенного. Очень полезное качество, – отозвался маг, прикладывая чистую ткань, пропитанную лечебным зельем, к ранам девушки. – Я не могу знать ее мотивы, только предполагаю. Она сдружилась с Бильбо и с твоими племянниками. Это уже весомая причина прийти на помощь. Но, мне кажется, Кристэль сделала бы то же самое ради любого из нас. Ну, и еще одно. То, что девушка называла проклятием. Она борется с ним, идет наперекор ему, порой вопреки здравому смыслу. В ней кровь нолдор, и я хотел бы знать, кто ее предок. Кое-кого она мне напоминает – острым языком, неукротимым нравом, но… у него не было ни жены, ни детей. И есть еще кое-что, что роднит ее с вашей компанией. Это воистину гномское упрямство.
– Что ты имеешь в виду? – выгнул бровь Торин.
– Ничего особого. Все, пусть Кристэль отдохнет, теперь займемся тобой.
– Со мной все в порядке!
– Да. Только ты весь в порезах и морщишься каждый раз, когда наклоняешься или что-нибудь поднимаешь, – сурово ответил маг. – И дышишь неглубоко.
– Это просто ушиб...
– Хватит делать вид, что ты цел и невредим, Торин Дубощит! Живо снимай кольчугу и рубаху! – Гэндальф, похоже, рассердился не на шутку. Торин мрачно посмотрел на него, начал было снимать кольчугу, но, не сдержавшись, охнул от боли.
– Вот я про то и говорю, – вздохнул Серый маг, помогая гному. – Да-а… Досталось же тебе.
Грудь Торина представляла собой сплошной лилово-черный синяк. В тех местах, где гнома сдавили клыки Крахтарга, чернота была с багровым отливом. На спине синяк был не менее внушительным, и к нему добавились многочисленные ссадины.
– Боюсь, у тебя может быть перелом ребер. В этом случае даже не знаю, как мы продолжим путь… Дай я осмотрю тебя. И никаких возражений!
К счастью, ребра гнома оказались целы. После того, как Торин вышел из реки, Гэндальф долго и сосредоточенно что-то бормотал, затем вытащил свою склянку с мазью.
– Я обойдусь. Лучше оставь ее для Кристэль.
– Торин, из камня были сотворены твои предки, а не ты. И избавь меня от своих советов! Я знаю, что делаю.
Гэндальф прошелся вдоль берега, насобирал каких-то листьев, приложил их к спине и груди Короля и примотал холстиной.
– По твоей милости я стал похож на кочан капусты! – ворчал Торин, с трудом натягивая рубаху.
– Ничего, быстрее заживет. И сегодня обойдешься без кольчуги.
– Дурин Великий! С каких пор в отряде начали командовать все, кому не лень?
Маг только усмехнулся и ничего не ответил.
Фили и Кили переложили Кристэль на плащ и отнесли ее на поляну. Девушку уложили в тень и накрыли единственным одеялом. Торин сел к костру, чтобы просушить мокрые волосы, и отмахнулся от протянутой миски:
– Нет, мне в последнюю очередь.
Бофур спорить не стал – бесполезно.
Немного погодя Король перебрался под дерево. Глаза у него слипались. Он неимоверно устал, но гнал от себя сон. Чтобы отвлечься, стал прикидывать, сколько времени у них есть в запасе. Орлы перенесли гномов на большое расстояние, и несколько дней они точно выиграли. С погодой им, наконец-то, повезло. Торин смотрел на солнечные блики, пляшущие на земле и листьях. Почему-то они превратились в золотые монеты, заполнили собой все пространство. Среди этих монет Торину померещился огромный драконий глаз. Торин заглянул в него со смешанным чувством любопытства и ужаса и увидел себя, лежащего в гробнице на постаменте с Оркристом на груди и ярко сияющим Аркенстоном в руках…