А потом была Мория, битва у священных вод Келед-Зарама, где его далекий праотец Дурин впервые открыл глаза. И там, у стен Мории, Торин лишился разом и деда, и отца, и брата. На его плечи упал груз ответственности за свой народ. Он увел гномов в Синие Горы, сумел наладить там жизнь. На это ушло много времени. А в сердце тлели угольки желания вернуть Эребор. Угольки, которые Гэндальф раздул в пламя. Кроме того, наблюдая за теми, кто влюблен, Торин пришел к выводу, что любовь делает мужчин слабыми и уязвимыми, замутняет разум. Нет, чувства это, наверное, здорово, но не тогда, когда в любой миг тебя ждет смерть.
Да, отношения между племянниками изменились. Почему он не вмешивался? Наверное, потому, что считал это чем-то вроде болезни, справиться с которой парни должны были сами. Но и заводить дело слишком далеко Торин не был намерен. От Короля не укрылось, что порой и Кристэль испытующе или с тревогой посматривает на братьев и хмурится. Ее тоже беспокоило то, что происходило. Не зря же при каждом удобном случае она подчеркивала, что они оба важны для нее в равной степени. А в последнее время девушка стала потихоньку отстраняться от них. Вот и сейчас, после дежурства, она не устроилась на ночлег между ними, как раньше, а перетащила одеяло под дерево.
Торин встал, потянулся, прошелся туда-сюда, прислушиваясь к ночным шорохам, и вдруг замер, почувствовав, как что-то темное, злобное скользнуло по поляне, словно еле видимая глазу тень.
11.1
Король положил ладонь на рукоять Оркриста, огляделся, всмотрелся в спящих и увидел, что с Кристэль что-то происходит. Она завертелась, на лице появился страх. Да какой там страх – ужас! Кулаки ее сжались, тело напряглось и выгнулось в безотчетной попытке противостоять кошмару. Торин бросился к ней, схватил за плечи, тряхнул несколько раз, позвал по имени. Ресницы девушки дрогнули, и в этот миг Торин не столько понял, сколько почувствовал, что сейчас она закричит, и зажал ей рот широкой ладонью.
– Тихо, тихо! – прошептал он. – Перебудишь всех... Открой глаза, Кристэль. Это всего лишь сон.
Девушка услышала его. Но по неподвижному взгляду, широко раскрытым и затуманенным глазам Торин понял, что эльфийка застыла на тонкой грани между явью и сном.
«Только этого не хватало!»
– Кристэль, – снова тихонько позвал он. – Что ты видела, Кристэль?
Глаза девушки остановились на его лице, видя и не видя одновременно. Торин был уверен, что она даже не понимает, с кем сейчас говорит.
– Небо... Я видела небо… Такое бескрайнее, синее. Я летала в нем с птицами, и солнце серебрило мои крылья, – медленно заговорила эльфийка. – Ветер летел рядом со мной, и мне хотелось кричать от восторга… Внизу подо мной проплывали города, леса, деревни, реки... Все такое красивое и такое хрупкое... Сверху так много всего видно. – Она замолчала, погружаясь в видение.
– А потом? – подождав, спросил Торин. В глазах девушки погас огонек, плечи поникли:
– Я увидела горы... Черные, как сама ночь. И крепость... Остовы башен, разрушенные пролеты арок, разбитые ступени, статуи... Все это было далеко, выглядело древним и пустым, но я знала, чувствовала, что это место обитаемо. Оттуда шел страх. И некто звал меня… Звал туда. А потом… – Девушка всхлипнула и замолчала. Торин дотянулся до кружки, поднес ее к губам эльфийки:
– Пей.
Кристэль сделала несколько судорожных глотков.
– А теперь рассказывай. И ничего не бойся, – негромко проговорил гном.
Девушка вцепилась ледяными руками в руку Торина, придвинулась к нему ближе, словно ища защиты. Речь ее стала сбивчивой и под конец перешла в тихие всхлипывания:
– А потом все изменилось. Ветер стал ледяным. Солнце затянуло пеленой. Птицы, кружившие вокруг, пропали. Я посмотрела вниз и увидела, что все затянуто черным дымом, сквозь который пробивался багровый огонь. Я спустилась ниже, пытаясь понять, что происходит. Там шла битва. Не битва – бойня... Полчища варгов, орков, гоблинов убивали, уничтожали все на своем пути... Я видела впереди большое войско: людей, гномов, эльфов, и мне показалось, что надежда есть… И тут мое сердце сковал ужас: подо мной скользнула огромная крылатая тень. Она кружила над головами воинов и пламя, вырывавшееся из нее, сжигало их. Это был огромный дракон, рушивший каменные стены, словно они были сделаны неумелыми детьми из песка. И я… я ничем не могла помочь… Последнее, что я помню, это темно-багровую волну, которая смела воинов Арды, и мир погрузился во мрак. – Из широко раскрытых глаз девушки потекли слезы. – Все кончилось. И тут меня словно вытолкнуло оттуда… Мне страшно. Мне так страшно…