– Я прошу об одном, Кристэль. Выслушай меня.
– Слушать тебя? Ты считаешь, что я безумна, как Трайн?
– Кристэль, не уподобляйся всем прочим. Не суди, пока не выслушаешь. Если бы в свое время Берен и Финрод послушали меня…
– Ты убил Финрода!
– Ты же знаешь, что это не так. Он вызвал меня на поединок. Я принял вызов. Финрод проиграл. Но разве я убил его? Да, я заключил его в темницу. А кто поступил бы иначе? Но как мне могло прийти в голову, что он решится на такой страшный, ненужный поступок? Кристэль, он мог бы стать мне другом, но выбрал быть врагом. Разве это умаляет мое уважение к нему? Ты не веришь? Ну, конечно. В легендах я редкостное чудовище. Но всегда ли легенды говорят правду? Истину можно вывернуть, кому как надо. Ты ведь уже убедилась в этом.
– Почему здесь сумрак?
Саурон помолчал, потом с еле уловимым смущением ответил:
– Мои глаза больше не выносят света после того, как яркая вспышка ослепила меня. Какое-то время я вообще не видел. Потом зрение стало возвращаться. Может быть, однажды я снова смогу смотреть на солнце.
– Почему ты скрываешь свое лицо? Я не могу верить тому, кто прячется.
Повисла тишина. Саурон вздохнул, и смущение в голосе зазвучало явственно:
– Да, понимаю, но… мое лицо было изуродовано. Ты и так не веришь мне, а учитывая общее мнение, что зло всегда безобразно…
– Не всегда, – бесстрастно проговорила девушка.
– Рад, что ты это понимаешь. Я могу снять капюшон. Но не хочу пугать тебя, и вместо лица ты увидишь маску. То, каким я был когда-то. Впрочем, глаза останутся моими. А ты умеешь читать по глазам, не так ли? Тебя это устроит?
Кристэль задумалась, потом с осторожным любопытством кивнула:
– Да.
Саурон откинул капюшон. Некоторое время Кристэль молчала, неотрывно глядя на него. Прекраснее лица она не встречала. Тонкие, правильные, точеные черты. Небольшая ямочка на подбородке. Изящный прямой нос, губы очерчены так, что в них одновременно сочетаются мягкость и твердость. Темные ровные дуги бровей. Высокий лоб, плавно очерченные скулы, обрамленные длинными, густыми волосами, черными, как крыло ворона. И огромные удивительные глаза. Радужка их была светлой, лишь по краю шел темный ободок. И глаза эти смотрели одновременно печально, внимательно, мягко и яростно.
– Кто мог искалечить такую красоту? – прошептала Кристэль. И тут же опомнилась: – Ты не сказал, что тебе нужно.
– Поговорить. Чтобы ты выслушала меня прежде, чем примешь решение…
– Какое?
– Остаться со мной или уйти.
– Ты позволишь мне уйти, если я отвечу отказом? – изумилась девушка.
– Да.
– Тогда я пошла.
– Кристэль, однажды ты тоже можешь попасть в ситуацию, когда все будет не так, как кажется со стороны. И тоже будешь упрашивать, чтобы тебя выслушали. Давай поговорим. И уже потом ты примешь решение.
– Я не верю тебе.
– Кристэль, взгляни в мои глаза. Может быть, они убедят тебя в том, что я не враг. – Он поднялся. Первое впечатление не обмануло: Саурон действительно был высок, намного выше Кристэль. В его фигуре странным образом сочетались мощь и изящество.
Поколебавшись, Кристэль подошла поближе. Теперь их разделяла только плита. Прозрачные, неземной красоты глаза смотрели на эльфийку. Девушка осторожно взглянула в них и уже не смогла отвести глаз.
– Во мне горит тот же огонь, что и в тебе, Кристэль, – тихо проговорил Саурон. – Только гораздо сильнее и ярче. И ты знаешь, каково это – быть не такой, как все. Ты тоже мятежница и бунтарка. И поэтому я раскрываюсь перед тобой…
Эльфийке показалось, что его глаза заслонили собой все пространство. И вдруг она словно упала в них. Там, в глубине, в самом деле бушевал огонь. Багровый, яростный, могучий, невыразимо прекрасный. Манящий и желанный до дрожи. И, не в силах совладать с собой, Кристэль потянулась к нему…
На ночлег они устроились возле очередного знака. Там, за пределами леса, скорее всего, еще только подкрадывался вечер. Здесь же стемнело так, что не видно было пальцев на вытянутой руке.
– Может, костер разведем? – предложил Бильбо.
– Угу, – отозвался Нори. – И приманим всех, кого можно, на его свет.
– Зато сразу увидим тех, кто решит подкрасться, – хмыкнул Двалин.