— Да ведь эта стена — обычная инженерная работа! — офицер воззрился на массивное сооружение.
— А посмотрите на купола и минареты вдали, в городе,— воскликнула девушка.— Там, за стеной, должны жить цивилизованные люди. Возможно, это счастье, что мы попали в их руки!
Смит Олдуик пожал плечами.
— Хочу надеяться,— сказал он,— хотя я совершенно не уверен в людях, разгуливающих вместе со львами и боящихся попугаев; с ними все-таки что-то неладно.
Группа прошла по дороге через поле и приблизилась 1с воротам, увенчанным аркой. Они открылись по вызову одного из мужчин, после того, как гот ударил копьем к деревянную панель.
За воротами открылась узкая немощеная улица, казавшаяся лишь продолжением лесной тропы. Здания на каждой стороне прилепились к городской стене, а фасады подслеповато глазели узкими оконцами на путников. Извилистая грязноватая улочка уходила куда-то вперед. Дома почти все были двухэтажные, верхние этажи выдавались немного вперед, а стены нижнего этажа были отодвинуты вглубь на десять футов, ряд простых колонн и арок поддерживали второй этаж, образуя сводчатую галерею по обеим сторонам узкой улицы.
Путники шли к центру. Дорога, ведущая в город, тоже была не вымощена, но полы сводчатых галерей были выложены из резного камня, плиты различные по форме и величине везде были хорошо подогнаны друг к другу и плотно соединялись без скрепляющего раствора. Эти полы говорили о великой древности построек. В центре каменного пола шел отчетливый желоб, будто камень был истерт бесчисленными ногами, обутыми в сандалии, прошедшими по этим полам за века и вытоптавшими углубление в твердой поверхности.
Немного людей попадалось навстречу в этот ранний час. Редкие прохожие выглядели точно так же, как и те, что захватили в плен Берту Кирчер и Смита Олдуика. Сперва им встречались только мужчины, но чем дальше процессия продвигалась в глубь города, тем больше народу появлялось на улицах.
Несколько обнаженных детишек играли в мягкой пыли, устроившись прямо посреди дороги.
Люди, мимо которых проходили конвоиры и пленные, выражали большое удивление и любопытство при их виде и часто задавали вопросы страже. По внешнему виду все жители города казались близкими родственниками. Показались горожане, которые, казалось, вовсе не замечали проходивших, они скользили отрешенными взглядами по идущим, и в их пустых глазах не мелькало ничего.
— Как бы я хотел понимать ужасный язык, на котором говорят эти люди! — воскликнул Смит Олдуик.
— Хорошо бы,— согласилась девушка.— Я бы спросила у них, что они собираются с нами делать.
— Да, это очень интересно,— ответил пилот.— Я сам об этом думаю уже долгое время.
— Мне не нравится, что их клыки подпилены,— вздохнула девушка.— Это заставляет вспомнить о некоторых племенах, занимающихся людоедством. Мне такие встречались в Африке.
— Вы, конечно, не верите, что эти кретины — каннибалы, не так ли? Разве можно допустить, что белые люди бывают людоедами? Вы ведь так не думаете?..
— Разве эти люди белые? — удивилась девушка.
— Но они не негры, это же несомненно,— сказал англичанин.— Кожа у них, правда, желтая, но она не напоминает китайскую, да и черты лица у этих туземцев вовсе не азиатские.
На этой фразе оба замолчали, так как впервые увидели местную женщину — жительницу этого города. Во многом она напоминала мужчин, хотя ростом была пониже и фигура ее была симметрична. Лицо женщины показалось более отталкивающим, чем у мужчин. Возможно, это объяснялось тем, что уродство женщины сильнее резало глаз. На женской физиономии все недостатки, присущие внешности мужчин, выделялись ярче. Уродливая близость глаз к тонкому хрящеватому носу, отвислая мокрая губа, острые клыки производили удручающее впечатление — жесткие, низко растущие на лбу волосы были длиннее, чем у мужчин, но намного гуще. Они были распущены по плечам и повязаны куском цветной кружевной ткани. Единственным платьем женщины был легкий шарф, туго обхватывающий тело, оставляя обнаженными груди. Шарф был закреплен каким-то образом возле колен. Кусочки блестящего металла, напоминающие золото, украшали головной убор и подол так называемой юбки. Никаких больше драгоценностей на женщине не было. Ее обнаженные короткие руки были приятной формы, кисти и ступни изящны и невелики.
Женщина подошла ближе, когда пленники проходили мимо, и принялась болтать со стражей, не обращающей на нее никакого внимания.