— Вы собираетесь оставить меня здесь одну? — воскликнула девушка. Голос, который предательски зазвенел, выдал страх, охвативший ее от такой перспективы.— Вы собираетесь оставить меня одну в этих ужасных джунглях, чтобы я стала жертвой диких зверей и злых людей, одну — в сотнях миль от жилья белого человека и в стране, которую имеются все основания считать дикой, ибо здесь есть места, где никогда не ступала нога цивилизованного человека?!
— Почему бы нет? — спросил спокойно Тарзан.— Не я же привел вас сюда. Разве кто-нибудь из ваших друзей проявил бы больше внимания к женщине-врагу?
— Да! — воскликнула она.— Несомненно, ни один человек моей расы не оставил бы беззащитную белую женщину одру в этом ужасном месте!
Тарзак пожал своими широкими плечами. Разговор казался ему бесполезным и, кроме того, был для него неприятен той причине, что велся он на немецком языке. К этому языку он питал отвращение, как и к народу, говорящему на нем. Он хотел бы, чтобы она говорила по-английски, и тогда ему пришло на ум, что он ведь видел ее переодетой офицером в британском лагере, где она выполняла свою гнусную работенку в качестве немецкой шпионки. Там-то она, конечно, говорила по-английски, о чем он и спросил у нее.
— Конечно, я говорю по-английски,— воскликнула она.— Но не знала, что и вы тоже знаете этот язык.
Тарзан выразил свое удивление, но не сделал никакого замечания. Он только поразился, почему у девушки были сомнения в способности англичанина разговаривать по-английски. Но теперь вдруг до него дошло, что она, вероятно, смотрит на него только как на зверя из джунглей, случайно научившегося разговаривать по-человечески, и этим человеческим языком оказался немецкий, так как он часто бывал в том районе, где находились германские колонии.
Девушка ведь только там его видела, поэтому могла и не знать, что он англичанин по рождению и что у него есть ферма в Британской Восточной Африке.
«Будет лучше,— подумал Тарзан,— чтобы она как можно меньше обо мне узнала: чем меньше немка будет знать, тем больше сведений можно будет получить от нее о ее действиях на стороне немцев и о немецкой системе шпионажа, представителем которого она была».
Поэтому ему в голову пришла мысль: пусть она думает, что он именно таков, каким кажется,— обитатель диких джунглей, человек без национальности и без родины, ненавидящий всех белых людей, независимо от их происхождения. И это действительно было то, что она о нем думала. Это вполне объясняло его нападение на майора Шнайдера и брата майора — гауптмана Фрица Шнайдера.
Они снова продолжали работать над загородкой-бома,— частокол был почти закончен. Девушка старалась показать мужчине, что умеет трудиться. Тарзан не мог не оценить ее трудолюбия, которое она продемонстрировала неоднократно, собирая и расставляя колючие кусты и ветки — они должны были послужить временной защитой против бродячих хищников.
Руки девушки кровоточили от уколов бесчисленных острых шипов, раздирающих ее нежную кожу. И хотя Берта Кирчер была врагом Тарзана, он не мог не почувствовать угрызений совести и сожаления, что позволил ей делать такую трудную работу. Наконец, он предложил ей прекратить возиться с колючками.
— Почему? — спросила она.— Мне эти колючки не более болезненны, чем вам, и поскольку эту загородку вы строите только для меня и моей защиты, отчего же я не должна выполнять свою часть работы?
— Вы женщина,— ответил Тарзан.— А это не женская работа. Если хотите что-либо сделать, возьмите тыквенные фляги, которые я принес утром, и наполните их водой из реки. Вам вода может понадобиться, когда я уйду.
— Когда вы уйдете? — переспросила она.— Вы уже уходите?
— Когда изгородь будет построена, я отправлюсь раздобыть мяса,— ответил он.— Завтра я снова пойду на охоту и возьму вас с собой. Я покажу вам, как нужно охотиться, чтобы после моего ухода вы не умерли с голоду.
Без единого слова девушка взяла сосуды и пошла к реке. Наполняя бутылки, она задумалась, ее мыслями овладели дурные предчувствия будущих опасностей. Она знала, что Тарзан приговорил ее к смерти, и в тот момент, когда он ее покинет, ее участь предрешена. Гибель будет лишь вопросом времени — весьма короткого времени. Неумолимые джунгли вскоре предъявят на нее свои права, ибо долго ли сможет одинокая женщина справляться с безжалостными разрушительными силами, составляющими столь огромную часть бытия в джунглях?