— Зу-Таг пойдет один и заберет его,— закричал молодой самец.— Если Го-Лаг боится Гомангани, Зу-Таг будет смелым.
Обезьяний царек повернулся, злобно заворчал, ударяя себя в грудь.
— Го-Лаг не боится! — завопил он.— Но он не пойдет, так как белая обезьяна не принадлежит его племени. Иди сам и возьми самку Тармангани с собой, если тебе хочется спасти свою белую обезьяну.
— Зу-Таг пойдет,— заметил молодой самец.— Он возьмет самку Тармангани и всех самцов племени Го-Лага, которые не трусы,— говоря так, он бросил выразительный взгляд на других обезьян.— Кто пойдет с Зу-Тагом воевать с Гомангани и спасать нашего брага? - спросил он.
Восемь молодых самцов в полном расцвете сил подвинулись вперед к Зу-Тагу, но старые самцы с консерватизмом и осторожностью, накопленными за много лет жизни, и имевшие за своими седыми плечами много трудных битв, покачали головами и последовали за Го Лагом.
— Хорошо же! —- закричал Зу-Таг. — Нам не нужно, чтобы старые обезьяньи самки шли с нами воевать с Гомангани эта работа для воинов племени!
Старые самцы не обратили никакого внимания на его хвастливые слова и оскорбления в свой адрес, но те восемь, добровольно согласившиеся сопровождать Зу-Тага, были полны гордости. Они приосанились и стали воинственно ударять себя в грудь, обнажая клыки и издавая свой страшный клич — боевой вызов, пока джунгли эхом не возвращали обратно этот ужасный крик.
Все это время Берта Кирчер широко раскрытыми глазами, полными страха, наблюдала за тем, что должно закончиться, как она думала, страшной битвой между чудовищными зверями, и когда Зу-Таг и его самцы начали устрашающе вопить густыми голосами, девушка задрожала от страха, ибо из всех криков в джунглях ничто так не вселяет страх в человеческое сердце, нежели вопль огромного обезьяньего самца, когда он выкрикивает кому-то вызов или торжествует победу.
Если до этого Берта Кирчер была охвачена страхом, то ее почти парализовал ужас, когда она увидела, что Зу-Таг и его самцы повернулись и идут прямиком к ней. С проворством кошки Зу-Таг перескочил забор и стал перед девушкой. Она храбро выдвинула свое копье перед собой, направляя острие ему в грудь. Он начал бормотать и жестикулировать. Даже при скудном знакомстве с манерами человекообразных, Берта поняла, что самец не угрожает ей, так как он почти не оскаливает клыки, а всем своим видом и поведением старается объяснить какую-то сложную ситуацию или же умоляет о чем-то срочном. Наконец, явно потеряв терпение, Зу-Таг одним махом своей громадной лапы выбил копье из ее пальцев, и, подойдя ближе, схватил без грубости за руку. Девушка отпрянула с ужасом, и все же какое-то шестое чувство внутри нее убеждало в том, что никакая опасность от этого огромного зверя ей не угрожает.
Зу-Таг громко продолжал что-то бормотать, все время указывая на джунгли в южной стороне и ведя девушку к изгороди. Он прямо тащил ее за собой и казался почти неистовым в своих попытках что-то ей объяснить. Антропоид указывал на загородку, тыкал пятерней девушке в грудь, затем — на лес и, наконец, как бы по неожиданному вдохновению, склонился, схватил копье, коснувшись его указательным пальцем и снова показал на юг.
Вдруг девушку осенила мысль: то, о чем обезьяна старается рассказать, видимо, как-то касается белого человека. Он, этот антропоид, считает ее самкой белого человека, а с тем явно что-то случилось. Возможно, ее беспощадный защитник оказался в беде. Твердо убежденная в этом предположении, девушка не стала больше сопротивляться, а кинулась вперед готовая идти за самцами. На том месте в колючей изгороди, где Тарзан заделал вход, Берта Кирчер начала отбрасывать ветки в сторону, и когда Зу-Таг увидел, что она делает, бросился ей помогать. Вскоре выход из бомы был открыт. Через него Берта с обезьянами вышла наружу.
Тотчас Зу-Таг и его восемь соратников быстро направились к лесу, да так быстро, что Берте Кирчер пришлось бежать, чтобы не отставать от них. Она понимала, что идти с ними вровень она не в состоянии, и поэтому все время оказывалась в хвосте процессии к великой досаде Зу-Тага. Он постоянно бегал назал, подгоняя ее. Его это явно раздражало. Он схватил ее за руку и попытался тащить за собой. Протест был бесполезен, поскольку зверь не мог догадаться, что звуки, издаваемые девушкой, выражали неудовольствие, а ее рывков из цепких лап он почти не замечал. Зу-Таг волок девушку за собой, пока ее нога не запуталась в траве и она не упала на землю. Тогда Зу-Таг действительно рассвирепел и злобно зарычал. Остальные обезьяны поджидали на опушке леса, чтобы он вел их дальше. Зу-Таг понял, что это бедное создание не может за ним поспеть, а если они будут продвигаться так медленно, как способна самка Тармангани, то могут опоздать с оказанием помощи белой обезьяне. Поэтому без дальнейших церемоний великан-антропоид подхватил Берту Кирчер и посадил ее на свою спину. Руки девушки вцепились в густую шерсть, которой оброс мощный загривок. Зверь ухватил своей огромной лапищей ее руки и помчался догонять своих товарищей.