К этому времени совсем стемнело, деревня освещалась только горящими кострами. Теперь Берта Кирчер видела, как несколько воинов вошли в хижину, за которой наблюдал Зу-Таг. Немного спустя чернокожие появились, волоча двух пленников. В одном из них девушка немедленно узнала своего защитника (другим пленником был англичанин в форме летчика). Вот для какой цели были приготовлены два столба!
Быстро вскочив, она положила руку на плечо Зу-Тага и указала на деревню.
— Идем! — сказала она, разговаривая как бы с себе подобным, и с этими словами начала спускаться на крышу хижины под ветвями дерева. Оттуда, чтобы спуститься на землю, требовался небольшой прыжок, и немногим позже девушка подкралась к хижине с противоположной от костра стороны, держась в густой тени. Там ее обнаружить было почти невозможно. Девушка повернулась лишь раз, чтобы посмотреть, следует ли за ней Зу-Таг, и увидела его огромную фигуру, смутно вырисовывающуюся в темноте, а за ним одну из его восьми обезьян. Они, несомненно, следовали за ней. Этот факт придал ей мужества и добавил чувство некоторой безопасности. У Берты Кирчер появилась надежда на благополучный исход немыслимой авантюры, значительно большая, чем раньше.
Остановившись у хижины рядом с деревом, самка Тармангани, как называли ее про себя Зу-Таг и его сородичи, осторожно заглянула за угол. В нескольких дюймах от нее была открытая дверь постройки, а вдали на деревенской улице чернокожие собирались толпой вокруг пленников. Те уже были привязаны к столбам. Все глаза были устремлены на жертвы. Оставался лишь слабый шанс на то, что Берта и ее страшные компаньоны не будут обнаружены, пока вплотную не подойдут к чернокожим. Девушке, однако, хотелось иметь хоть какое-то оружие, с которым можно было бы напасть, так как она не могла знать с уверенностью, пойдут ли за. ней обезьяны, когда настанет время кинуться в бой.
Надеясь что-нибудь найти внутри хижины, девушка быстро проскользнула за угол и в дверь, а за ней один за другим в хижину вошли антропоиды. Оглядываясь вокруг, Берта вдруг обнаружила копье и, вооружившись им, двинулась к выходу.
Тарзан-обезьяна и лейтенант Гарольд Перси Смит Олдуик были надежно привязаны каждый к своему столбу. Оба они помалкивали какое-то время. Англичанин повернул голову, чтобы увидеть товарища по несчастью. Тарзан стоял прямо, не прислоняясь к столбу. Его лицо абсолютно ничего не выражало, ничего, похожего на страх или злобу. На его лице написано было скучное безразличие, хотя оба пленника отлично знали, что их собираются перед смертью основательно помучить.
— Прощайте, дружище,— прошептал с некоторой заминкой лейтенант.
Тарзан повернул глаза в его направлении и улыбнулся.
— Прощайте,— ответил он.— Если хотите скорее с этим покончить, вдохните дыму и пламени как можно больше.
— Благодарю,— ответил летчик и, хотя он скорчил унылую гримасу, тоже выпрямился и расправил плечи.
Женщины и дети уселись широким полукругом около жертв, тогда как воины, сильно разукрашенные, медленно строились попарно для исполнения танца смерти. Снова Тарзан повернулся к своему товарищу.
— Если вы хотите испортить им веселье,— сказал он,— не привлекайте их внимания, как бы вы ни страдали. Если вы сможете вынести все до конца, не изменив выражения вашего лица и не издав ни единого звука, то лишите их всех радостей от представления. Прощайте. Желаю Удачи.
Молодой англичанин ничего не ответил, но было ясно по тому, как он сжал челюсти, что негры получат от него мало удовольствия.
Воины начали кружиться. Вождь Нумабо должен был пустить первым кровь пленникам своим острым копьем, что явилось бы сигналом для начала пыток. Вскоре после этого ритуала хворост будет положен вокруг ног обре ченных.
Ближе и ближе несся в танце свирепый вождь. Его острые желтые зубы сверкали, отражая пламя костра, между толстыми красными, почти лиловыми губами. Согнувшись вдвое, с остервенением топая ногами по земле, подпрыгивая высоко в воздух, Нумабо неистово отплясывал, шаг за шагом приближаясь к столбам с обреченными, сужая круги в танце. Это должно было привести его на расстояние броска копья к пленникам и, по существу, к началу пира.
Нумабо и его воины быстро оторвались от круга танцоров, увидев проталкивающуюся сквозь ряды кричащих и перепуганных людей ту самую белую девушку, убежавшую из деревни несколько ночей тому назад, а за ее спиной их удивленным глазам представилась могучая орда волосатых лесных людей. Так чернокожие звали Больших обезьян. На них туземцы взирали с великим страхом и испытывали перед ними благоговейный трепет.