Часть пятая.
— Так. Ещё здесь поставь подпись и в ведомости на командировочные. С этой бумагой сейчас сходишь в бухгалтерию, получишь деньги. Билеты туда и обратно лежат в файле с направлением. Паспорт и журналистское удостоверение с собой?
— В рюкзаке лежат, Клавдия Георгиевна.
— Ну тогда всё. На поезд не опоздаешь? Может такси вызвать?
— Спасибо, меня довезут.
Тася собрала документы и направилась к бухгалтеру, которая трижды проверила каждую бумажку и только потом быстро отсчитала, и выдала девушке командировочные.
Поездка до вокзала почти в гробовой молчании, какое-то скомканное прощание и, мягко тронувшись, поезд стал удаляться от перрона, медленно набирая скорость.
Проводница сказала, что Тасе повезло и до своей остановки девушка будет ехать одна, выдала постельное белье и пошла в конец вагона открывать туалет.
Закрыв дверь, Тася быстро переоделась в, заранее приготовленный, спортивный костюм, расправила постель и достала из рюкзака свежий номер «New Generation», ещё пахнущий типографией. Сфотографировала обложку, лишившую Василису нового Никона, и отправила маме, дополнив текстом, что дочь уехала в командировку, но скоро позвонит. Буквально за несколько минут до того, как пропала мобильная сеть, телефон трямкнул пришедшей смс, в которой было всего пять слов — «Я тобой очень горжусь. Жду звонка».
Вагон мерно покачивался под негромкий перестук колес, принося с собой необъяснимое спокойствие в отдельно взятой купе. Тася достала наушники, нажала на экране телефона кнопку «Перемешать» и с первыми прозвучавшими аккордами на ее губах возникла лёгкая улыбка.
Сколько километров пройду я к тебе
Мне не ответит никто, даже ветер.
Небо в рассвете горящим огнем
С сердца смахнет ожидания пепел.
Каждый мой шаг, и мы ближе и ближе
Смотришь на запад каждую ночь. Вижу.
Знаю, ты ждёшь губы мои, я знаю.
Тихо звеня, в поцелуях растаю…
Все же не зря нить нас связала алая
Лишь для тебя птицей из пепла восстала я,
Крылья мои плечи обнимут, храня тепло.
Только с тобой, рядом с тобой мне всегда светло…
Каждую ночь ты в моих снах призрачный
Входишь в мой дом, заклинанием призванный
Нежной рукой к сердцу прижмешь, как близка мечта,
Алая нить только двоим у судьбы свита.
Не уходи, останови, я прошу, рассвет!
Пусть эта ночь, каждая ночь, длится сотни лет.
Солнце мое, воздух, который хочу вдохнуть,
Как я люблю тихо шепнуть, под луной шепнуть…
Каждый раз в дороге Тася играла в эту музыкальную рулетку, позволяя случаю определять, что будет звучать и в какой последовательности, а потом пробовала разгадать, что ей хотела сказать песня, оказавшейся первой. Словно послания Нострадамуса, которые переросли в симбиоз музыки и текста. Несколько раз переслушав как глубокий голос Ланы Муар пел «Алую нить», девушка прислушалась к своим ощущениям и… Нострадамус молчал, тщательно охраняя свой замысел от посторонних. Наверное, эти «километры» — командировка, тогда мужчина, которому пела Лана — Влад? Странно. Зачем тогда он смотрит на запад, если Тася уезжает на восток? И ещё эти сны. Девушка нахмурила брови, стараясь вспомнить, а снился ли ей Влад вообще? Вроде бы ни разу.
— Ау, господин Нострадамус, что-то не сходится! Можно подсказку? И еще, пожалуйста, поподробнее про восстание из пепла. Блин! Гадство! — Тася вскочила и вытащила сумку.
Вжикнула, расстегиваясь, молния и девушка лихорадочно стала перекрывать содержимое. Спустя пару минут Тася раздосадованно плюхнулась на заправленную полку и посмотрела в потолок.
— Пепел говорите… Спасибо, что хотя бы сейчас об этом сказал, помощник фигов! — девушка быстро набрала в телефоне напоминание «Купить крем от солнца!!!» и мысленно прикинула сможет ли найти свой любимый или придется брать что-то непонятное.
Шансы конечно были, но банальная логика подсказывала, что, если уж в огромном городе найти «SunnyFlower» было целой проблемой, то там вероятность стремилась к нулю семимильными шагами. Раздосадованная девушка зло пнула сумку, загоняя ее обратно под полку и проклиная себя за такую рассеянность.
Остаток дня Тася провалялась, наслаждаясь одиночеством и мелькающими пейзажами за окном. И незаметно для себя провалилась в сон, убаюканная мерным перестуком колес.
За час до Плавинска, проводница постучала в дверь купе и спросила будет ли девушка чай. Тася спросонья попросила кофе и с удивлением через несколько минут поставила на столик небольшую пузатую кружку с черным дымящимся напитком и блюдечко, на котором лежало три кубика сахара и маленькая упаковка сливок. Утро началось с приятного сюрприза, и девушка с огромным удовольствием неспешно потягивала сладкий кофе, наблюдая как за окном поезда проносятся деревья.