Девушка испуганно попятилась назад, но почему-то кусты стали цепляться за одежду. Словно сговорившись между собой, корни хватались за лодыжки и Тася упала. Тихо шелестя перед ней раздвинулись ветви кустарника и на испуганную девушку уставился сатир с нимфой на руках. Обнаженная лесная фея игриво трепала бородку и смеялась, не замечая, как наливаются кровавой яростью глаза на лице сатира. Рот этого козлоногого ловеласа открылся и голосом Главвреда рявкнул так, что у Тася заложило уши.
— Лазарева! Где статья?
Раздался хлопок и все исчезло. Только где-то на грани слышимости можно было различить как звенит девичий смех.
Тася дернулась всем телом и проснулась. Стены номера, причудливо светящиеся бледно-розовым рассветом, чуть колышется тюль и тихий успокаивающий шум деревьев, который мягко баюкал растревоженое сознание своим:” Ш-ш-ш… спи-и-и… слыш-ш-шиш-шь…».
Девушка кое-как выбралась из покрывала, стянула с себя одежду и нырнула обратно в теплый плен подушек и одеяла.
Солнечный луч воровато поднимался по простыне, заглянул под подушку и, не найдя там ничего интересного, поднялся чуть выше. Немного поиграл с огненными кудрями, попробовал познакомиться с веснушками и, обидевшись на молчаливые пятнышки, аккуратно пощекотал ресницы. Пушистые рыжие крылышки чуть вздрогнули и лучик потрогал их снова. Ресницы сжались, как бутон цветка на закате, а потом резко распахнулись.
— Черт! — Тася поднялась рывком и несколько раз моргнула, прогоняя остатки сна.
Широко зевая, девушка побрела в ванную комнату и посмотрела в зеркало. Сонное отражение почему-то отказывалось льстить и недвусмысленно намекало, что хозяйке не помешал бы душ и хороший завтрак. Желательно холодненький и жидкий. Тася показала отражению средний палец, но к совету прислушалась.
Подставив лицо под струи воды, девушка почувствовала, как медленно просыпается каждая клеточка, стряхивая с себя остатки сонной паутины. Выбрав персиковый шампунь и намыв голову, она снова подошла к зеркалу. Отражение подмигнуло и показало большой палец. Тася послала ему воздушный поцелуй, намотала на голову полотенце и завернувшись в халат поскакала завтракать.
Саша брякала посудой в подсобке в гордом одиночестве. Растолкать Ленку с утра она не смогла, да и в принципе особой нужды в этом не было. Судя по всему, «Посейдон» в первую смену будет своеобразным отшельником. И слава богу. Меньше мороки.
— Ау? Есть кто живой? — Тася постучала по открытой двери подсобки.
Внутри что-то грохнулось с металлическим звуком, и девушка аккуратно заглянула внутрь. Из-за стеллажа появилась забинтованная рука, подняла небольшой сотейник и исчезла.
— Саша?
— Таська, ты? Заходи, чего там мнешься. Завтракать будешь? Я сейчас тут кастрюли нормально поставлю и чего-нибудь придумаем.
Саша, стоя на цыпочках, ставила на верхнюю полку сложенные друг в друга кастрюли.
— Чего буянишь тут? — спросила Тася.
— Да блин, сто раз говорила, что нам такие ведра не нужны! Забрали бы на главную кухню, так нет. «Вдруг пригодятся, а у вас не будет». Да я лучше лишний раз сбегаю в столовку, чем вечно о них запинаться.
— У-у-у… кто-то явно не с той ноги встал.
— И не го-во-ри. — Саша наконец смогла затолкать кастрюльную башню к самой стенке. — Ты-то как? Головушка не болит?
— Да нет вроде.
— Ты уже определись. Да. Нет. Или вроде. — хихикнула Саша. — Хлопья хочешь?
— Давай. Компанию составишь или как?
— Не вопрос. Тогда бери тарелки с ложками и дуй на террасу. Я сейчас.
Тася сидела, поджав ноги на небольшом диванчике с кружкой чая. Саша, буквально проглотив свой завтрак улетела, сокрушенно сказав, что это у Таси отдых, а ей ещё нужно работу работать.
Прямо энерджайзер какой-то. А вот на счет отдыха Саша немного ошиблась. Тася достала из кармана телефон и набрала номер великого и ужасного.