Наконец-то живая душа, свой человек, с которым можно будет посмеяться, пошутить, поговорить о будущей жизни, об охоте, женщинах, городе. Да, о городе, уже отошедшем в сознании Дрого куда-то далеко-далеко, совсем в другой мир.
Лощина стала уже, обе дороги сблизились, и Джованни Дрого смог даже разглядеть, что всадник – капитан. Поначалу он не решался окликнуть незнакомца – это могло показаться неуместным и невежливым и лишь несколько раз поднес руку к козырьку фуражки, но тот не отвечал. Наверно, не видел Дрого.
– Господин капитан! – не выдержав, крикнул Джованни. И снова отдал честь.
– Что такое? – донесся до него голос с другой стороны лощины. Капитан, остановившись, вежливо откозырял ему и ждал объяснений. В его вопросе не было строгости, одно удивление.
– Что такое? – опять прокатился по лощине голос капитана, на сей раз уже несколько раздраженный.
Джованни остановился, сложил ладони рупором и прокричал что было мочи:
– Ничего! Я просто хотел с вами поздороваться! Объяснение получилось глупым, даже обидным
для капитана, который мог подумать, что его разыгрывают. Дрого тотчас пожалел о своей выходке. В какое дурацкое положение можно себя поставить только из-за того, что тебе скучно одному.
– Вы кто? – прокричал капитан.
Этого вопроса Дрого как раз и боялся. Странная беседа через лощину приобретала таким образом характер какого-то допроса. Неприятное начало, ибо, скорее всего, капитан был из Крепости. Но теперь – деваться некуда – нужно было отвечать.
– Лейтенант Дрого! – громко отрекомендовался Джованни.
Капитан не знал его и на таком расстоянии мог не расслышать имя, но, судя по всему, ответ его успокоил, поскольку он снова тронулся в путь, согласно кивнув, словно говоря: скоро встретимся. И действительно, через полчаса в том месте, где лощина становилась совсем узкой, Джованни увидел мост: две дороги сливались в одну.
Там они и встретились. Капитан подъехал к Дрого и, не слезая с коня, протянул руку. Это был человек лет сорока или даже постарше, с тонким, благородным лицом. Форма на нем была простая, но прекрасно подогнанная.
– Капитан Ортиц, – представился он.
Дрого, пожимая ему руку, подумал, что вот наконец он вступает в мир Крепости. Это была пока лишь первая ниточка, первое знакомство, за которым последуют другие, самые разные, и он станет здесь своим человеком.
Капитан, не задерживаясь, поехал дальше; Дрого последовал за ним, чуть поотстав из уважения к старшему по чину. Он все ждал, что капитан как-нибудь выразит свое неудовольствие по поводу его неловкой попытки завязать разговор. Но капитан молчал: то ли ему не хотелось говорить, то ли от природной застенчивости он не знал, с чего начать. Поскольку дорога круто поднималась в гору, а солнце основательно припекало, кони шли медленно. Наконец капитан Ортиц нарушил молчание:
– Я издали не совсем расслышал ваше имя… Дрого, если не ошибаюсь?
Джованни ответил:
– Дрого, через «d», Джованни Дрого. Вы уж простите, господин капитан, что я вас окликнул, – добавил он, смущаясь, – с другой стороны лощины трудно было разглядеть, какое у вас звание.
– Действительно, – не желая ставить Дрого в неловкое положение, согласился Ортиц и рассмеялся.
Так они проехали еще немного, ощущая некоторую скованность. Потом Ортиц спросил:
– Итак, куда же вы направляетесь?
– В крепость Бастиани. Я верно еду?
– А куда же еще?
Они снова замолчали. Становилось жарко. Со всех сторон их обступали горы – гигантские, поросшие травой, дикие. Ортиц сказал:
– Вы, значит, в Крепость? Везете какой-нибудь пакет?
– Нет, господин капитан, я назначен туда служить.
– Направлены в личный состав гарнизона?
– Думаю – да, в личный состав. Это первое мое назначение.
– Ну тогда в личный состав, конечно… Что ж, это хорошо… Выходит, вас можно поздравить…
– Благодарю вас, господин капитан.
И снова какое-то время они ехали молча. Джованни очень хотелось пить, а к седлу капитана была приторочена деревянная походная фляга, в которой плескалась вода: хлюп-хлюп.
– На два года? – спросил Ортиц.
– Простите, господин капитан, что значит: на два года?
– Как это – что? Отслужите здесь, как положено, два года. Так ведь?
– Два года? Не знаю, срок мне не указали.
– Это само собой разумеется. Все новоиспеченные лейтенанты служат здесь два года, а потом уезжают.
– И для всех такой порядок? Именно два года?
– Ну разумеется, а в выслугу они идут за четыре. Ведь именно для этого все вы сюда проситесь, иначе кто бы сюда поехал? Что ж, ради карьеры и к Крепости можно привыкнуть, не так ли?
Дрого ничего об этом не знал, но на всякий случай решил отделаться ничего не значащей фразой:
– Конечно, можно…
Ортиц прервал начатый разговор: казалось, тема эта его нисколько не интересует. Но теперь лед был сломан, и Джованни все же решился задать ему вопрос: