Когда Саша уходил, обуваясь в коридоре, Катя решилась предложить:
- Ты можешь переночевать у меня, раз ключ от комнаты потерял.
Саша укоризненно глянул ей в глаза:
- Никогда не доверяйте незнакомым людям. Вы же меня совсем не знаете.
- Своих людей видишь с первых минут общения, а чужие так и не становятся своими, даже если общаться с ними приходится годами. – Возразила женщина. – Ты не думай, у меня часто кто-нибудь останавливается, в другой комнате…
- Вы не переживайте так, я любой замок гвоздём открою, - отозвался Саша, - а людям всё- таки так не доверяйте! – Повторил он назидательно, будто Катя была не сорокалетней женщиной, а маленькой несмышлёной девочкой.
Вечером, когда смолкла суета дня, ей стало грустно. Всегда грустно терять друзей. Образ Игоря бередил душу. Ведь он был для неё всем: любимым, отцом, учителем, но, прежде всего, другом. Самым задушевным и замечательным. Они познакомились два с половиной года назад в Сочи. Катя в сквере возле Макдональдса рисовала портреты, а у Игоря был тату салон на набережной. Они сошлись тогда на любви к книгам К. Кастанеды, могли говорить часами, не замечая времени.
Игорь уговорил Катю научиться татуажу. Она сомневалась: «Причинять людям боль? Я не смогу!»
А через год что-то щёлкнуло внутри, и так захотелось делать татуировки, что она бегом побежала к Димке – своему старому другу – татуировщику, стала просить его хотя бы показать, как это делается, дать машинку в руке подержать…
У Димки было потрясающее воображение и добрый покладистый характер. Они давно дружили, несмотря на большую разницу в возрасте. Больше того, Дима с Катей родились в один день и часто отмечали День рождения вместе.
В тот день он просто дал ей машинку в руки, показал на недобитую тату на своей ноге, и сказал:
- На, коли!
- Как?! Прямо на тебе? Я же не умею…
- Вот и научишься!
С Димкой Катя познакомилась давно, ещё до развода с мужем.
Подруга позвала в гости, обещая познакомить со своим парнем: - Он художник, татуировщик, и книгу хочет написать! – Тараторила она. Выпучив глаза, показывая свою свежую татуировку на голени - цветную рыбку на гребне волны. Кате стало интересно. Особенно насчёт книги. Когда с друзьями пришли к подруге, их встретил высокий худой парень. Длинная чёлка падала ему на глаза, и он её без конца откидывал. Курносый нос и оттопыренные уши делали его лицо весёлым и озорным. Он смущённо улыбался, внимательно вглядываясь в неё своими умными тёмно-карими глазами. Глаза его горели живыми угольками на белой с красными прожилками коже лица.
Подруга с гордостью представила своего парня, широким жестом руки, указав на стену, увешенную его рисунками. Она очень гордилась достижениями Димы, будто это были её рисунки, а не его. Дима был младше Кати лет на десять, крепкого телосложения, но за счёт высокого роста, казался худым. Они легко разговорились, Катя была приятно удивлена его работами, столько фантазии, кропотливого труда было вложено в каждую из них!
Потом он, смеясь, рассказывал, вспоминая, как они познакомились: «Я ведь себя тогда больным на всю голову считал! Был совсем один такой в своём окружении. Никогда живого художника ещё не видел. И вдруг, ты! И ты тоже – художница! И тоже, больная на голову!» Позже Катя с Димой вместе ходили в художественную школу на курсы для взрослых. Курсы были по вечерам, и домой они возвращались уже в кромешной темноте. Им было по пути: Диме, Кате и Лене, её подруге. Сначала шли втроём, но потом, как - то так получалось, что Лена отставала, и они шли только вдвоём с Димой и разговаривали увлеченно об искусстве. Он рассказывал, что и татуировка тоже вид изобразительного искусства, что рисовать можно на коже человека не хуже, чем на бумаге или холсте. Рассказывал, что в США есть частный музей тату. В нём собрана огромная коллекция татуировок, снятых с умерших или погибших людей. Хозяин музея ещё при жизни человека платит ему большие деньги, что бы тот дал согласие, после его смерти разрешить вырезать кусок кожи с тату на ней для его коллекции: