— Слышу, — отозвалась Ника растерянно.
В телефоне звучал живой голос журналистки. Той самой, которая была застрелена у нее на глазах. Той, в которую стрелять приготовилась она, но не сумела. В привидения Ника не верила. Но сейчас получалось, что с ней разговаривает именно привидение.
— Я в вас не стреляла, — выдавила она. — Вы ошиблись. Стрелял кто-то другой, я сама не знаю, кто. Скажите, это в самом деле вы? — задала-таки она идиотский вопрос. — Вы живы?
Но журналистке было некогда подтверждать собственное существование в реальном мире.
— Нет, Ника, я знаю, что стреляли вы. И хочу понять, зачем вам это понадобилось. Видите, я еще не сказала про вас никому. У меня брат — следователь и друзья в ФСБ. Стоит мне им намекнуть, как вы лишитесь… своей судьбы.
— А разве я ее уже не лишилась? — И тут к ней пришла дикая мысль. — Так, значит, вы просто все разыграли? И никто в вас не стрелял?
— Как это не стрелял? — возмутилась журналистка. — Вы же и стреляли, Ника! Если бы не стальная пластинка, которая случайно…
— Я не стреляла! Честное слово, не стреляла, — с трудом выговорила Ника. — Я вообще не понимаю, что происходит… То есть кое о чем догадываюсь… Но если вы хотите меня арестовать, пожалуйста! Я готова. Так, может быть, даже лучше…
От этих слов растерялась журналистка.
— То есть как это лучше? Вы что, в самом деле хотите, чтоб вас арестовали? Вы же говорите, что не стреляли.
— Конечно, не стреляла. Собиралась, но не смогла. Так вы меня арестуете?
— Не знаю. Это зависит от вас. Если вы мне расскажете все, как было, а я сумею понять вас, то об этом будут знать только читатели книги. Ваше имя я заменю…
— Вы в самом деле пишете про Антона книгу?
— А вы разве не поверили?
— Не знаю. Вы сейчас откуда звоните, из больницы?
— Нет, я уже дома. Ваша пуля летела точно в сердце, но не долетела…
— Клянусь вам, это была не моя пуля. Вот что, я боюсь, что нас слушают, а нам надо как-то встретиться. Придумайте сами, как… Я вам расскажу все.
— Хорошо. Тогда я просто приеду к вам домой. Это можно?
—Одна?
— Может быть, со мной будет муж.
— Он тоже — в милиции?
— Нет, он филолог. Мы возьмем такси и приедем. Часа через полтора — не поздно?
— Да какая теперь разница! — ответила Ника. — Только, пожалуйста, будьте осторожны. По-моему, за вами следят.
Через полтора часа у подъезда, где жила Ника, остановилась старая «двойка». Из нее вышел тощий узколицый мужчина и слегка полнеющая дама.
Мимо по улице проходила малюсенькая, вся ссохшаяся старушонка, в длинной юбке. Супружеская пара изучила табличку с номерами квартир, нашла нужный номер и направилась к лифту. Старушка вошла в лифт следом за ними. А когда они вышли на площадку, она тоже вышла и достала ключ.
— Я проверила, Агния Евгеньевна, за вами хвоста нет, — сказала старушка молодым голосом, открывая дверь.
Часы на кухне показали десять вечера, потом одиннадцать. Когда они приблизились к половине двенадцатого, Глеб поднялся.
— Что-то наши дамы чересчур увлеклись разговором.
Пока они сидели вдвоем с Аркадием на кухне, тот старался развлекать гостя, как мог. Показал ему золотую медаль, которую их номер получил на цирковом фестивале в Монте-Карло. Разные почетные дипломы. Постоял на одной руке. Исполнил несколько фокусов с монетой и картами…
А в комнате Ника и Агния все говорили и говорили. Теперь, после всего, что случилось, Ника ощущала себя рядом с этой крупной полной женщиной то ее маленькой дочкой, то — многоопытной и много пережившей сестрой. О своем знакомстве с Антоном Шолоховым она рассказывала все, как было. От первого дня до последнего часа.
— И если бы не этот подонок, — сказала она, заканчивая рассказ о Василии Афиногенове, — Антон был бы сейчас живым, и у меня тоже было бы все иначе. А в вас бы никто не вздумал стрелять.
Несколько раз они обе то плакали, то обнимались.
— Этот Василий чуть не прошелся и по моей жизни, — сказала Агния, но вдаваться в детали не стала.
— Я так понимаю, — предположила Ника, — не реши я отомстить и не дай его визитку Ивану Ивановичу, ничего бы дальше и не было. Но я же ни о чем таком не догадывалась. И только недавно, когда увидела этот страшный журнал, все поняла.
— Какой журнал? — перебила Агния.
— Вы не знаете об этом журнале? — удивилась Ника. — Как же вы тогда пишете свою книгу? — Она потянулась к полке, которая была невысоко прикреплена к стене, сдвинула с места несколько глянцевых обложек с современными детективами, и за ними Агния увидела журнал «Тату-ревю», номера которого лежали и в салоне «Боди-арт» на Невском. —. Сейчас вы все увидите и поймете.
Ника перелистнула несколько страниц, на которых были изображены всевозможные татуировки, и остановилась на развороте, где были фотографии двух мужских обнаженных тел. С этих тел на Агнию смотрели две великолепно выполненные современные иконы. На одной из них был распятый Спаситель, на другой — кто-то из апостолов. Что-то подобное, только в другом ракурсе, Агния уже видела в салоне и сразу узнала тогда шолоховскую манеру.
— Вот все, что осталось от Антона. — Голос Ники был неживым. Она показывала на Спасителя.
— То есть вы хотите сказать, что это — его работа?
— Это не просто его работа, это — он сам, его кожа. А это — Василий. — И она показала на апостола.
— Ника! Но тут же совсем другие люди…
— Это не люди. Я тоже сначала споткнулась, а потом догадалась: кожу натянули на манекены…
— Вы уверены, что это… не подделка?
— Я? Абсолютно! Но знают об этом всего несколько человек. Если их еще не убили.
— Боже мой, какой ужас! — только и выговорила Агния.
— В журнале, конечно, про это не написано, но я-то знаю, на ком были татуировки. Зато сказано, что каждая по отдельности работа стоит не меньше двух миллионов, — объяснила Ника, проглотив слезы. — А если соберут весь иконостас, то — пятьдесят. Теперь вы понимаете? Я же, когда давала визитку, ничего этого не знала. А они готовы на все ради таких денег.
— Ника, милая! Надо было заявить сразу…
— Я и попробовала, когда узнала. Только опять все получилось глупо. Помните, показывали по телевизору «шестерку», где обнаружили тело? Это мы с мужем устроили. Я подумала, что если просто приду в милицию, то мало чего добьюсь. И вообще, у них там наверняка все куплены.
— Не все! — запротестовала Агния. — Я знаю честных, порядочных людей.
— В общем, я их выследила. Гримироваться-то я умею, сами видели. Мы с мужем угнали у них машину с телом, от их бассейна, такой заброшенный бассейн на Чкаловском, и бросили на перекрестке, чтоб все видели. Откуда нам знать, что эта машина — в угоне. Мы-то думали, что по номеру их сразу и возьмут. А они вчера мне устроили подлянку, так что я чуть не убилась во время выступления, а сегодня в вас целились… Если бы не этот выстрел, я бы так и думала, что вы — с ними вместе. Я у мужа взяла карабин с прицелом, чтобы вас расстрелять, потому что решила: это вы мне подрезали трос. Если бы муж не поймал меня в полете, все — я бы разбилась. А публика-дура, знаете, как аплодировала — она думала, что это такой номер!
— Боже мой! — только и смогла снова повторить Агния. — Если бы я все это знала!
Они бы еще говорили и говорили, не засигналь у Глеба трубка.
— Глеб, это Дмитрий Самарин. Скажите, как с Агнией? Где она?
— Добрый вечер, Дмитрий Евгеньевич. Агния здесь, за стенкой.
— Как она себя чувствует?
— Вроде бы обошлось.
— Вы можете сейчас подъехать к нам домой. Есть важный разговор.
— Прямо сейчас, Дмитрий Евгеньевич?
— Желательно именно сейчас.
— Хорошо, сейчас я скажу Агнии, и поедем.
НОЧНОЙ ВИЗИТ ЧЕРЕЗ ОКНО