Гайне обернулась и в нерешительности мялась.
— Так, что ты хотела?
— Перед тем, как уснуть, ты сказал… помнишь что ты сказал?
Гай подумал.
— Честно говоря, не помню. Я плохо помню этот день с того момента, как поймал тебя и сидел с тобой в карете. Мне было очень хорошо, — тихо закончил он.
Гайне уловила только первую часть.
— Это хорошо, — обрадовалась она.
— Я тебя обидел? — испугался Гай.
— Нет, нет, нет. Ничего страшного.
Гайне развернулась и пошла обратно. Гай немного поднапрягся и вспомнил, что говорил перед тем, как заснуть, побледнел, руки похолодели, в горле пересохло.
— Гайне, стой, стой.
— Да?
Гай подбежал к ней и взял за плечи.
— Гайне, я вспомнил. Я так понял, что тебе очень важно было, чтобы я вспомнил. И я вспомнил.
— Что ты вспомнил?
— Что я сказал. Я… это правда… я тогда сказал от всего сердца. Я и украл-то тебя, только потому что… люблю…Да, Гайне, я тебя люблю!
— Гай, мне очень жаль, — тихо сказала Гайне, положив свой тонкий пальчик на его губы, — ты очень милый, и… хороший… но ты — полукровка. Мой клан не отдаст меня.
— Но это не значит, что я тебе не нравлюсь. Скажи, что я тебе не нравлюсь, не приятен и я исчезну, я не напомню о себе. Только мне было бы очень приятно знать, что ты жива.
— Я не могу сказать, что ты мне неприятен или не нравишься. Скорее все наоборот.
Гай порывисто обнял Гайне.
— Тем еще сложнее мое положение, — продолжила она, — а вдруг мне захочется остаться с тобой?
— Так едем с нами и дальше! А еще я могу отправить тебя на квартиру к моей матушке в Пратку. Ты дождешься, пока мы вернемся из путешествия, и там мы с тобой заживем…
— Я ничего не могу тебе обещать, — мягко отстраняясь, сказала Гайне.
— Самое лучшее, что могло со мной произойти уже произошло, — от избытка чувств Гай взял руки Гайне и стал кружиться вместе с ней.
— Прошу прощения, что прерываю вашу идиллию, — раздался скрипучий старушечий голос, — но Гайне пора домой.
Гай и Гайне обернулись. На поляне стояла добрая часть клана Рыжехвостых пум, вперед вытолкнули связанных Тамареска и Михаса, кто-то держал перепеленутого Этока. В глазах кота читалась смертная скука.
Глава 7. Доказательства любви
Всех погрузили в подобие стеклянного вагона, пути для которого были проложены по верхушкам деревьев. Через несколько часов горе-спасители оказались снова на территории клана Рыжехвостых пум. Гай от стекла не отходил. Он смотрел, как с бешенной скоростью мимо него проносятся реки и леса.
— Как это работает? — спросил он у Гайне.
— Это вроде ваших карет, только работает на стеклянной магии, — тайком шепнула она.
Спустя несколько часов после прибытия в лес Забот, глава клана — мать Памилла собрала весь клан и гостей на своего рода суд. Тамареск с Этоком на руках, Михас и Гай, стояли в центре круга, образованного толпой силлиерихов.
На особом возвышении стоял жертвенник, к нему была привязана Гайне.
— Вы очень нехорошо поступили, — начала Мать Памилла, — мало того, что вы обманом украли нашу принцессу, вы еще и пытались спасти ее от жертвоприношения.
— Мать Памилла, — Гай пал перед старухой ниц, — я люблю всем сердцем эту принцессу и не могу допустить, чтобы ее принесли в жертву вашему кровожадному духу-покровителю!
— Как тебя зовут, мальчик?
— Гай, о мудрая мать.
— Ты тезка нашей Гайне? — удивилась старуха. За ее спиной зашептались другие женщины.
— Молчать, дуры! — взвизгнула глава клана, — Это еще не повод! Не знак! И что ты хочешь, Гай, чтобы мы отдали ее тебе? Это невозможно. Ты — полукровка, и должен жить среди полукровок, и жениться на полукровках. Почетную судьбу жертвы разве можно променять на прозябание с полукровкой?!
— Не убивайте ее, — в отчаянии вскричал Гай.
— Ради тебя мы нарушим традицию? Кто ты такой?
— Я люблю ее.
— Ты только говоришь. Мужчины умеют только говорить.
Гай взвыл, как раненная собака.
— Где эта ваша Пума?! Дайте ее сюда, я сражусь с ней! Если она победит, то пусть забирает мою жизнь, и никогда на трогает Гайне, если побеждаю я… Гайне просто останется с вами, и вы НИКОГДА не принесете ее в жертву!
— Что ты говоришь?! Как ты смеешь! Убить его сейчас же! — закричала старуха.
Гая вовремя толкнул стоявший рядом Михас. Тамареск поднял стеной землю и стрелы не достигли цели. Со всей деревни сбегались войны с мечами. Михас организовал обстрел бананами и твердыми яблоками. Фрукты летели градом на войнов и беснующийся народ. Некоторые подскальзывались на бананах, а меткие попадания яблок в головы значительно подорвали боеспособность клана Рыжехвостых пум. Тамареск разверзал под ногами упавших воинов землю, некоторые их товарищи проваливались туда следом и не могли выбраться. Гай направо и налево творил стеклянные статуи из врагов — силлиерихи застывали в причудливых позах. Эти удары Гая были смертельными. Кто-кто, а он бился не на жизнь — на смерть, ему было что терять. Друзья никогда не отличались кровожадностью, разве что Тамареск в определенные периоды своей жизни был через чур агрессивен. Но теперь на поляне в лесу Забот только Гаю было за что бороться, Тамареск и Михас, защищали себя и друга, но все же старались изолировать врага, а не убивать его.