— Но я тебе объясняю, мы только начали ремонт. Если я оставлю все это на прощелыгу — управляющего, просто останусь без денег, — потирал ушибленные места Комрад.
Судя по тому, как взвыл дракон, одна и та же сцена (не считая смены декораций) происходила не в первый раз.
— Я никогда ничего не крал у вас, хозяин, — взвыл управляющий.
— Наша милая мадам Татун завидовала бы ему, — тихо откомментировал Гай.
— Кто такая мадам Татун? — спросила Таура, когда друзья закончили судорожно хихикать.
— Это одна наша преподавательница, — пояснил Михас, — она вела основы каталожного дела, и нумерофикацию. Она так рыдала на лекциях, что первые три ряда уходили с лекций мокрыми насквозь. Но этому управляющему она бы завидовала по-черному.
— Михас, не путай девушку! Мадам Татун вела у нас детскую литературу и основы литературоведения на первом курсе, когда хоть кому-то было интересно. Нумерофикацию и Каталожку вел господин Ташевич и было очень скучно, — поправил Тамареск.
— Разве? — удивился Михас.
— Да, да, — Подтвердил Гай, — потом она вела еще введение в специальность на третьем курсе, но туда ходили, только чтобы посмотреть хватит у нее слез на сегодняшнюю лекцию или нет! Даже ставки делали.
— И хватало? — спросила Таура.
— Более чем, — авторитетно подтвердил Гай, — Михас ее не запомнил, потому что она была несимпатичной и старой.
— Ну, возраст никогда не был для меня перпятствием, — Михас начал и тут же осекся.
— Еду, я еду, — недовольно сказал Комрад, чем привлек снова внимание друзей.
Дракон навис над рыцарем с каким-то мечом, с клыков его капала слюна, прожигая в ковре сташные дыры. Слова эти оказали волшебное воздействие: дракон стал снова таким-же интеллегентным и мирным, как и был.
— Здесь недолго лететь, выходите во двор, я сейчас приму удобный для массовых перелетов облик, — оскалился Дракон.
Гай был бледен и покрыт холодным потом. Комрад встал, недовольно отряхнулся и поправил одежду.
— С ним невозможно спорить, — резюмировал он, — Что еще страшнее, ему невозможно отказать. Идемте, господа. А ты, шельмец, смотри мне! — Комрад показал вынушительный кулачище управляющему, который уже утопал в слезах.
Во дворе путников ждал Золотой Дракон во всей своей красе:
— Госпожа Таура, сохраните мою одежду, прошу, — как мог улыбнулся Дракон.
— Конечно, — улыбнулась Таура.
Все взобрались на Дракона: первым сидел Комрад, за ним Гай, его держал Тамареск, на плече у которого сидел Эток, Таура сидела за ними, и Михас обнимал ее.
Дракон взмахнул крылами и вознесся в небеса.
— Какая красота! — выдохнул Эток, — Тау все же прекраснейший из миров.
— Ты прав, старина, — рассмеялся Тамареск, — только ты не пугайся сильно. Ты же вроде высоты боялся?
— Мне уже не страшно. Мы с Драконом по ночам летали, охотиться на птиц и мышей в алмазный лес, так что плеты меня уже не страшат.
— Значит, Михас тебя все-таки плохо кормит, — сказал Тамареск, — смотри у меня: все ему расскажу.
— Хозяин, творения господина Михаса бесподобны, но я — кот, как никак. У меня инстинкты, и все-таки, как показала практика, свежепойманный соколоклюв и детеныш пискухи вкуснее, сотверенного стейка.
— В чем-то ты может и прав, Эток. Скотинка, ты и есть скотинка, — потрепал кота за ухом Патанда.
— Ну, и скотинка, по мне хоть боров, я не обидчивый. Лишь бы не скипидар.
Тамареск хохотал как сумасшедший.
— Эй, товарищ. Ты бы поаккуратнее был, а? Еще скинешь нас всех?! — возмутился Гай.
— Эток, ты как всегда бесподобен, жаль, что ты только сейчас заговорил. У тебя неплохое чувство юмора.
— Оно может и не плохое — флегматично согласился кот, — Но, хозяин, у скипидара кошмарный запах. И, почему-то, вы забываете, что я архиепископ Пратский, так что вернемся к себе, я издам указ, запрещающий воспитывать кошек и котов скипидаром… Нет, вообще запрещающий воспитывать кошек и котов.
— Но архиепископы не могут издавать законов, — возразил Тамареск.
— Я договорюсь с королевой.
— Интриган.
— Учусь у вас, сир.
— Не понял?!
— И не поймете.
— Нормально! — возмутился Тамареск.
Дракон начал снижаться, как-то через чур резко и неожиданно для всех. Он входил в пике и головой вниз летел, рискуя разбиться и убить всех, кто сидел у него на шее.
— Что ты творишь! — орал Комрад.
— Я знаю, что делаю, доверься мне! — отвечал Дракон.
Дракон в последний момент выровнялся и жестко приземлился на все четыре лапы. Все кроме Этока сумели удержаться: кот упал и покатился по сухой земле. Да так и остался лежать.