— У тебя водка есть? — спросила Надя.
— Было где-то полбутылочки, — усмехнувшись ответила я, и полезла в холодильник за водкой.
— Я с тобой сопьюсь, — упрекала меня Надя, когда на кухне все завтракали, я пила кофе, Комрад — чай (сильно морщась), Надя — водку (почти без закуски), — с тобой постоянно что-то происходит, причем то чего быть не может.
— Надь, а почему ты решила, что это он? Одет он как мы, причесан и все такое, — хитро улыбнулась я, — найти такой тип в Москве, как два пальца об асфальт.
— Ну ты и дурочка, — ответила Надя, — Я вчера вечером все твои записи перечитывала, что смогла, пока не заснула. Он точная копия, описание внешности конечно вещь расплывчатая, но у тебя он описан настолько точно, что будь это даже двойник… и потом, у него же не волосы на голове, а скорее шерсть какая-то, скул таких у людей не бывает, да и глаза такие черные редко встретишь сейчас. Выходцев с кавказа стало меньше, так что… Да и руки, ты на руки его посмотри…
— Угу, — буркнула я, — Баб сердцем чует, да?
— Что? — не поняла Надя, — Ну тебя с твоими шуточками! Помнишь у него должны быть шрамы? На тыльной стороне ладони?
Меня бросило сначало в жар, потом в холод, я про это и думать забыла, а ведь шрамы были, в точности такие, как я описывала и представляла.
— То есть?
— Вот ты дуреха, дуреха, — запиричитала Надя, — то есть да, товарищ, каким-то образом он тут.
Я налила себе водки, до меня окончательно дошло ВСЕ. Есть вещи, которые проще не замечать, чем признавать. Что в таких случаях говрит Надя? "Не замечай, делай вид, что все так, как оно должно быть". Будем делать вид.
Через пол часа я проводила Надю домой отсыпаться. Нервы у нас были настолько взвинчены, что полбутылки водки, после которой нас уносило обычно в волшебные равнины, теперь было недостаточно и расстались мы почти трезвыми.
— Что это была за многомудрая дама?
— Это моя подруга, — ответила я.
— Она приходила на меня посмотреть?
— Да. Понимаешь, Комрад, как бы тебе сказать? Гости из другого мира несколько не типичны для нас. И у меня было небольшое подозрение, что я сошла с ума.
— Я понял, что вы говорите обо мне, но я не понял, то что она сказала, хорошо или плохо?
— С какой стороны посмотреть, Комрад! С одной стороны, для тебя возможно и плохо, потому что ты никогда может быть и не увидишь Тау. Для меня хорошо.
— Почему?
Я ждала вопроса, я знала, что на него ответить, но промолчала.
— Мне не нужен Тау. Эта странная троица говорила, что Тау скоро погибнет. Погибнет Тау, но не я. Я-то останусь тут с тобой. Ты красивая и умная, и такая нежная. У меня никогда не было такой женщины.
— Я знаю, — невольно вырвалось у меня.
— Откуда? — мгновенно спросил он.
— Знаю… в смысле, предполагаю, — почему-то мне не хотелось, чтобы он знал правду о себе.
— Твоя подруга Надя говорила, что читала какие-то твои записки, они обо мне? — спросил подозрительно Комрад.
— Ты говорил, что Тау погибнет, что с Тау?
— Честно говоря, я плохо слушал этих умников, они что-то говорили о каком-то метеорите, и что я должен тебя в чем-то убедить, но я, честно, не помню.
— Ну, здесь-то легко. Ты должен меня убедить, что Тау существует, и заставить его спасти, как я понимаю. Если бы это была книжка, было бы именно так. Но как его спасти ты не знаешь? Это раз. И вот еще вопрос:, ты вернешься если я спасу Тау обратно или нет? Задавая вопрос, я уже знала ответ: вернется сразу же. Мне этого не хотелось.
На весах лежали с одной стороны Тау, с другой Комрад. Выбор не их легких и даже не из бронхов, как говорится.
— Комрад, а ты не подскажешь, много ли народа на Тау?
— Очень много.
— И никто не бедствует?
— Что значит бедствует?
— Ну, голод, мор, чума, пожары, наводнения, тираны, войны.
— Бывает всякое, — потягиваясь ответил Комрад, — но все это мы переживаем спокойно и жизнь на Тау мне всегда казалась хорошей.
"Возможно, что это оттого, что ты моя выдумка, возможно, тебе просто везет", — подумала я.
На весах прибавилось довольных и радостных людей, ожидавших гибели. Легче не стало. Ладно бы им там тяжело жилось. Тогда хлопни метеорит и все счастливы, а убивать ни в чем неповинных счастливых (предположительно) людей из-за порочной страсти. Хотя почему порочной? А бывает непорочная страсть? Отвлеклась, стоп!! Это стоит обдумать.
Я закоренелый эгоист, но тут… черт побери, тяжело…
— Ты не хочешь, чтобы я уходил? — ласково спросил Комрад.
— Нет, не хочу, — прижимаясь к нему сказала я, — Понимаешь, Комрад, я не знаю как у вас там, но здесь есть такое понятие, как вторая половинка. Так вот, мне кажется ты моя вторая половинка.