— Где ты будешь брать столько денег для своей семьи. Если каждый год будешь плодить по тройне?!
— Найду. Прокомить я их всегда смогу, — улыбнулся Михас и сотворил каждому по мороженому.
Мост был шикарен. Поражала даже не ширина и не тонкая легкость кованой ограды, а особый рисунок мостовой. Мелкие красные камушки выложены были мозаикой, разбитые сердца бисером раскатились по мосту.
— Какая прелесть! Я не смогла бы придумать лучше! — воскликнула я.
Мы стояли на мосту лицом на закатное червонно-золотое солнце, чувствовалось что мы части соместного целого. Мне нравилось находится среди этих людей, на этом мосту, это было хорошо и правильно. Рыба плескалась в реке, радуя нас золотыми боками. Как-то внезапно для себя я заметила, что стою на мосту одна, все куда-то делись. Я оглянулась и увидела слева от себя Тамареска. Он еще не знал, что все остальные нас бросили.
В лучах закатного солнца он стал похож на льва. Темные волосы приобрели рыжеватый оттенок, на губах играла какая-то улыбка, то ли радостная, то ли просто умироворенная. Он почувствовал мой взгляд и обернулся, с минуту смотрел на меня, потом подошел и сказал:
— Если бы я был художник, то вместо вашего портрета, я нарисовал бы наше Солнце.
Комплемент я оценила, он был вполне в моем вкусе, расценивать его можно было как хочешь.
— Спасибо, — сказала я, — а вы на льва похожи, в вас сила есть!
ЧТО!???? Это я говорю?! ЧТО это я говорю?!
Тамареск наклонился к моему уху и тихо пошептал:
— Идемте.
Мы сошли с моста, где нас уже ждали друзья.
С меня мгновенно слетела поволока романтичности.
— Мост волшебный? — сурово спросила я у Гая.
— Да, — улыбнулся он.
— Ну да… Я так и поняла. Тамареск, у вас нет желания начистить господам рыльца?
— Есть, и еще какое.
— У меня тоже.
— Ой, ладно. Раскаиваемся, раскаиваемся, — хохотал Михас.
Пришло время ехать домой на жуке. Мы дождались в специально отведенносм месте зеленого в красную полосочку жука. С боку головы у гесеницы были какие-то жабры, Михас пояснил, что это второрты. Перворот находился там, где и у всех. В перворот гусеница ела, во второрты закладывала запасы еды. Из второтов повалил народ. Потом пришло наше время заходить. Мы зашли, каждый отдал по монете, Тамаеск две, и за меня тоже. Ходить под кожей у гусеницы было странно: как будто ты ходишь по полусдувшемуся матрасу для плавания.
— Просьба занять свободные скамейки! — крикнул возница.
Мы сели на скамью и спиной прислонились к оболочке пищеварительного тракта гусеницы. Возница прошел в конец "салона" и взял обычную метлу, из мягких прутьев. И легко стал "подметать" гусенице кожу. Она стала на лапы и побежала.
— Маршрут она знает, уже обучена, — объяснял Михас, — а вот когда можно бежать определяет возница, потому что ехать стоя в гусенице нельзя, черевато для здоровья.
Я заметила, сквозь кожу гусеницы было прекасно видно, куда мы едем. Двигались мы достаточно быстро и вскоре были у дома Михаса, потом у дома Гая, к площади мы тоже добрались очень быстро. Поездка на гусенице меня потрясла!
Глава 11. Трогательная
Мы вошли домой. Тамареск был еще мачнее обычного. Мне, кажется, удивительно не повезло с хозяином, такой хмурый человек!
— Будете спать в моей комнате? — спросил он.
— Мне все равно, если я вас стесню, я могу пойти на кухню.
— Не порите чепухи. Какая может быть кухня, когда есть лишняя кровать? Я вынесу оттуда грязные вещи и вполне можно жить.
— А хотите фокус? — улыбнулась я, села за стол и написала на бумажке: "Все вещи Тамареска чистые", "Водопровод у всех работает и не ломается, не протекает и не вызывает прочих нареканий". Выждав минутку, я сказала:
— Идите в комнату, — и сама засеменила следом. Разбросанные вещи были действительно чистыми.
— Это как? — Тамареск смотрел на меня со священным ужасом в глазах.
— Вот так, — улыбнулась я. — Мне до сих пор неловко за то, что Буквоежка лишила вас половины вашей статьи. Но это еще не все.
Я бесцеремонно схватила его за рукав и потащила в ванную комнату.
— Откройте кран.
Тамареск повиновался. Из крана полилась вода. На лице у хозяина вели борьбу ужас, удивление и сумасшествие.
— Водопровод теперь работает, как часы! — горделиво сказала я.
— Время показывает? — спросил оболдевший хозяин.
— Чего? — пришел мой черед недоумевать.
— Часы показывают время, — уточнил Тамареск.
— Это просто выражение такое, — улыбнулась я.
— Понятно, — ошалевший хозяин поплелся из ванной.