— Самолет, — сказала я.
— Что?
— В моем мире это называется самолет, — пояснила я. — Только они у нас летают железные. Михас, не спрашивай, я не знаю, как они это делают. В моем мире железный, а в этом мире будет первый альтернативный самолет Ма-1.
Шутка была понятна только мне, остальные отнеслись к известию более, чем серьезно.
— Это нам по воздуху, что ли теперь летать? — спросил Гай.
— Придется. Хотя глаголет истина, что рожденный ползать, летать не может. Но мы можем рискнуть, — подбодрила я.
— В конце концов, мы еще и не такое вытворяли, — улыбнулся Михас. Он уже был вменяем.
— Прошу прощения, а сколько она будет окукливаться? — спросил Тамареск.
— У обычной бабочки на это уходит пять или шесть недель, — задумчиво сказал Михас, — то есть от 35 до 42 дней. Тама, ты изучал рост насекомых при влиянии ЭПА, вот и давай, блещи знаниями.
— Я изучал только рост. Но у червей вроде бы метаболизм становился интенсивнее. Сейчас у последнего образца очень интенсивное пищеварение.
— Ну, предположим, что интенсивность процессов жизнедеятельности зависит напрямую от размера. Марлен в несколько тысяч раз больше своих собратьев, окукливание должно занять примерно час.
— Ну, это нас более-менее устраивает, потому что я хотел бы показать Святе море Наеко, — пробормотал Тамареск.
— Место твоей легендарной попытки утопиться? — хохотнул Гай.
— Это я его чуть не утопила, — сказала я.
— Как так? — все трое вылупили на меня глаза.
— Когда дверь открылась, я увидела во сне ваш ритуал отправки Тамареска ко мне. Тама мне ужасно не понравился.
— Вот видишь, чудовище, я говорил тебе перед отъездом побриться, — съязвил Гай.
— Но потом я увидела Комрада и очень сильно захотела, чтобы он пришел ко мне. Мое желание вытолкнуло Тамареска в воду, а Комрад попал ко мне.
— Вот оно что, — выдохнул Михас.
— Странный способ спасти жизнь, — задумчиво сказал Гай, — Попади к тебе Тама, он бы просто исчез, а так ты его чуть не утопила.
Возникла неловкая пауза.
— Я хочу посмотреть на куколку, — сказала я.
— О, прекрасная мысль, — Гай первым вылетел из комнаты, следом за ним вышел Михас и Тамареск. Я задержалась, оправляла тогу.
Куколка оказалась похожа на огромную порцию сладкой ваты, серовато-жемчужного цвета. Она лежала посреди двора и медленно "дышала". То раздувалась, то сдувалась. В ее тени на песке спал Эток.
— Вот кот, а?! Ему бы только миры посозерцать, — улыбнулся Тамареск.
Эток приоткрыл один глаз, окинул нас взором и изоразил на морде крайнюю степень недовольства.
— Что вы орете? — недовольно сказал он и закрыл глаза.
— Простите, Ваше Святейшество, — кривлялся Гай.
Я подошла к куколке и погладила ее рукой. Она оказалась очень жесткой и шершавой, но теплой. Чувствовалось, что внутри живое существо: оно шевелилось, вибрировало и дышало. Только теперь я поняла, что здесь гудит именно куколка.
— Не знаю, как вам, а мне кажется, что она прекрасна, — Михас прижался щекой к кокону и попытался его обнять.
— Друг, у тебя поразительная страсть ко всему беременному, — поднял одну бровь Гай.
— Это же прекрасно и таинственно. Вот оно есть такое большое, непрозрачное, а потом из него появляется что-то прекрасное и новое, — глаза Михаса лирически заблестели.
— Тебе в детстве всегда подарки запаковывали? — с видом штатного психиатра начал допрос Гай.
— Да, а что?
— Ничего, — заржал в голос Кабручек.
Куколка загудела, как маленькая трансформаторная будка и затряслась. Она пошла трещинами. Треск стоял, будто валят лес. Аккуратно от куколки отваливались куски. Мы отошли на безопасное расстояние. Этока разбудить не удалось и забрать тоже, гигантский кусок кокона чуть не раздавил Тамареска, когда тот пытался спасти кота. Эток спал спокойным сном младенца, среди бушующих родов.
Один из кусков "обшивки" все-таки упал коту на хвост. Эток завизжал и дернулся. С первого раза освободиться не получилось, он рвался, а когда вырвался, то с диким мявом понесся к нам. На его пути упал новый кусок. Обезумевший кот вскарабкался по нему, не выпуская когтей, и сиганул куда-то вверх. В клубах песка и лучах солнца Эток пролетел несколько метров и приземлился на меня. Тут он выпустил когти. Я не успела его поймать и он повис на тоге, полотнище под весом кота стало сползать. Когда Эток рухнул вниз, я оказалась совершенно голой. Благо поднявшиеся клубы пыли прикрыли меня, на время пока я спешно пыталась одеться.