— Аристарх Иваныч, давай выпьем! – крикнул покрасневший Илларионыч. Он стал похож на сваренного рака, только у того волос и бороды нет.
Хоть бы они по пьяни бокалы не перепутали.
Григорий смотрел, как губернатор схватил фужер Иваницкого.
— Валентин Илларионович, не пей!
А он уже высосал. Григорию улыбнулся Иваницкий.
— А что? – у губернатора с уголков губ на бороду бежало шампанское. – Нельзя с другого бокала выпить? – он топнул ногой и швырнул фужер. Тот вдребезги разбился. – На счастье!
— Вам можно все, – ответил Григорий.
Зря сказал, теперь, когда еще губернатор приедет? Если только девками поманить? Тогда обязательно явится.
— Кирилыч, тащи ванну и ту девку, как ее там… – кричал Иларионыч, а у самого глаза слипались.
— Зина, – подсказал Иваницкий, а сам на Григория смотрит.
— Ага. Разденем ее и в шампанском искупаем, – губернатор еле сидит.
Григорий кусал губы. Хоть бы этот хрыч уснул скорее! Девку, видите ли, ему подавай. Не знает он, что лучше к Зине не приставать. Ему она с утра на шее отметину лезвием оставила.
— Что-то вы нонеча денег пожалели, Аристарх Иванович. Или в растрате? Может, взаймы дать?
— Не надо взаймы. Я богат не менее вашего. Спорим, что вы не потянете построить фабрику бархата.
— Да я за полмесяца управлюсь!
— В глухой тайге только.
— Да хоть бы и так. Это плевое дело.
— Допустим, – сказал Иваницкий. – А как же вы управлять ею будете? В тайгу не наездишься.
— Я рядом с нею дворец построю. Из стекла. С оранжереей…
— Лжете. Не потянете.
— Потяну!
— Тогда по рукам? – Иваницкий протянул ладонь.
Григорий крепко сжал ему пальцы. Пров разбил.
Григорий усмехнулся. Ну и дурак этот Иваницкий, думает, что он богаче. А вот и нет. Григорий покажет всем кто настоящий император тайги.
Губернатор сверкнул затуманенными глазками и рухнул лицом в миску с гречневой кашей. Григорий схватился за голову. Когда еще Илларионович к нему приедет? Если обидится? Больше не придет. Плакали его прииски.
Глава 7
Зина, махая руками, побежала на кухню в надежде найти у Варвары гусиный жир. Зачем в камин полезла за четвертаками? Ушла без денег, зато с ожогами. На рублях обожглась.
— Варвара, родненькая, у тебя есть гусиный жир? – Зина трясла руками, пытаясь затушить жар, в душе горело не меньше.
— Где-то был. Ой, горюшко! – Торба забегала по шкафчикам.
Открыв небольшой деревянный бочонок, Варвара стала мазать Зинины руки жиром. Зина сидела на табуретке. Жар потихоньку унимался, ей становилось не так больно.
— Где опалилась-то? Наказывала тебе: не ходи в гостиную.
— Деньги из камина вытаскивала, – пояснила Зина, дуя на раны. – Жжет.
— Так зачем ты их вытаскивала, девка? Ума что ль лишилась? А ну сказывай, как там было.
— Вот слушай. Был там барин один, худой и длинный, как жердь.
— Иваницкий что ли? Это конкурент Кирилыча. Что дальше?
— Не перебивай!
Иваницкий подбил Кирилыча на спор, кто из них больше денег сожжет. Наш барин сунул мне огниво и пачку писем, и деньгу на двадцать пять рублей. Уговаривала его не сжигать четвертную, чтобы себе взять, да Кирилыч заставил. Подошла к камину… Думаю: вот люди деньгами сорят, они лучше бы сиротам и убогим помогли. У меня тряслись руки, когда поджигала двадцать пять рублей, ведь если столько же прибавить, то на них дойную корову можно было купить! Я отошла от камина, чтобы не кинутся за четвертаком.
Барин и Иваницкий вплотную подошли к камину с охапками бумаг. Я как глянула, а там покрупнее четвертной лежат. У меня, наверное, аж глаза на лоб полезли! Вот у кого денег некуда девать, а за самородок барин чуть брата не пристрелил. Они небрежно швырнули деньги в огонь и загоготали, будто избавились от своих грехов. С ума сошли!
— Многие купцы от золота с ума сходят, а потом банкротами становятся.
— Ты снова перебила.
— Все, молчу, – Торба приложила палец к губам.
— Потом я бросилась к камину и стала вытаскивать деньги, некоторые уже обгорелые с кончиков. Барин с приятелями дружно загоготали. Они издевались и тыкали пальцем, показывая, где деньга еще не обгорела.
Иваницкий кричал, что не трогай, руки обожжешь.
А огонь разгорался в камине еще больше и обжигал мне руки, но я почему-то выхватывала деньги снова и снова, пока остальные не сгорели. Я вскрикнула от боли, обгоревшие бумажки выпали. Рубли повалились на пол, черными капельками падала с них зола. А потом я побежала к тебе.
Через два часа стукнула входная дверь: видно гости расходились по домам.
— Варька, подь сюды! – крикнул барин. – Прихвати с собой эту...
Когда Зина вошла в гостиную, увидела такую картину: голова губернатора лежала в тарелке с гречневой кашей, а барин в ярости бросил в открытую дверь бокал с шампанским.