— Кирилыч, каюсь, не доглядел! – Назар встал на колени.
— Чаво не доглядел? Про мужичка и сам знаю. Зачем, язви тебя, я поставил? Почему только четверо работают?
Григорий толкнул приказчика коленом в грудь, тот не удержался и повалился на бок.
— Спиртоносы вчерась заявлялись, – промямлил Назар, вставая. – Я уезжал в Мотыгино за припасом. Сегодня утром стал созывать на работы, а старатели лыко не вяжут. Не идут на станок, хоть их режь. Опохмелиться еще просят.
— Ты не мог Василия отправить? – крикнул Григорий и ухватил его за правое ухо.
— Кирилыч, отпусти, шибко больно! Василий охотился в то время. Скажи ему, Вася.
Григорий потянул за ухо Назара и дал ему пинка.
— Иди, буди этих пьяниц! Либо сам будешь землю кидать. Урядника и трех полицейских привез, чтоб мужики боялись. И никто более чтоб не сбегал, – Григорий обратился к служивым:
— Идем молодцы.
Они направились к домикам старателей. Назар вперед всех побежал, словно за ним медведь погнался.
— Что ж ты Василий не вовремя на охоту пошел? – спросил Григорий.
Он притормозил Василия, желая поговорить с ним без посторонних ушей.
— С Кондратом охотничали, стая волков одолела. Чуют жареное мясо. Воют по ночам, как ошалелые. Пятерых порешили, стая и убралась отсель.
— Ладно, волков гонять – дело полезное. Если спиртоносы еще сунутся, у нас теперь защитники имеются. А тебе сбираться надо. Послезавтра поедем обратно.
Они пошли по песчаной дорожке, на сапоги оседала пыль.
Когда они остановились у первого домика, резкий запах дегтя ударил так, что зачесалось в носу. Двери и обналичники вымазаны как углем. Стекла у окон оставались чистыми. Чтобы не замарать руки, Василий не стал прикасаться к двери, а подошел к окну и пару раз стукнул по раме. Через пять секунд послышались голоса и стук сапог. Когда в дверном проеме высунулась голова в черном платке, то завоняло дегтем еще сильнее. Григорий зажал нос.
— Что надо? – карие глаза женщины оценивающе пробежались по Григорию.
— Выходи, живо! – скомандовал он.
Высокая женщина в сальном, сером платье сбежала со ступенек нетесаного крылечка.
— Скорее закрой дверь! – крикнул Григорий. – Смердит.
Она исполнила его просьбу и вернулась. Служивые, Василий и приказчик воротили носы.
— Почему не работаете? И чем у вас тут так пахнет? Не моетесь что ль?
— Вшей дегтем выводили, барин, – женщина сняла платок. Волосы походили больше на гнездо ворона. – Деток остригли наголо.
У Григория зачесалась голова, он шагнул назад. Вместе с ним отошли и служивые.
— Одень платок! – крикнул он и натянул поглубже картуз. – Счас же. Я спросил, почему вы не работаете? Где старатели?
— В избе, на полатях валяются. Зайдите сами – поглядите.
— Чем у вас так кислым воняет? – спросил Назар, скорчив мину.
Баба завязала платок и пожала плечами.
Григорий показал служивым на дверь, чтобы входили. Они дружно замотали головами.
— Извините Георгий Кириллович, но за сто рублей не хотим вшей цеплять. Мало ли чего еще там?..
— Пятьдесят рублей каждому положу.
— Только вы с нами, – пробасил урядник и покосился на Григория. – И деньги вперед.
«Вот кровососы, рубли им надо». Он дал им по полтиннику. Застегнул верхнюю пуговицу косоворотки и взошел на крыльцо.
— Открывай баба, и тикай отсель. Еще не хватало мне вшей от тебя нацеплять.
Когда Григорий шагнул в избу, его чуть не вырвало. Перегар смешался с запахом полыни и гниющих тряпок. К окну притулился коричневый квадратный стол в черных пятнах. Три лавки цвета сажи окружили стол. На двух серых веревках было набросано белье. Свинцово-желтые рубахи свисали, как застывшие каменные птицы в полете. На полатях, застланных овчинами, в грязной одежде храпели старатели. Григорий оглянулся. У полицейских глаза округлились, как по полтиннику. Денег им больше он не даст!
— Будите окаянных! – крикнул Григорий и схватил клюшку, лежавшую у печи.
Служивые постояли немного и принялись тыкать винтовками в бока старателям.
— Че вы тут зашкодили? – оторвав голову от подушки, пробубнил мужик лет тридцати, с черной, как уголь бородой. – Башка ломится, и вы тут еще.