Гость перекрестился и подошел к окну. Аристарх сжал кулаки до хруста и смотрел, что делалось на улице. Дождь застучал по крыше, будто просился в дом и ждал награду за то, что Степан останется ночевать. Громыхнуло еще раз. Ливень шел стеной.
— Остаюсь. – вздохнул Степан. Он навалился на диванные подушки, будто силы покинули его. – Покличьте Гаврилу. Буланка шибко грозы боится.
— Иван! – рявкнул Аристарх.
Стукнула дверь. В гостиную вошел кучер. Низко поклонился.
— Ступай за ворота и скажи Гавриле, чтобы бричку в ограду поставил, – распорядился брат. – Да лошадь распрягите.
Хлопнула дверь.
— Правильно, Степан Григорьевич! Куда в такую непогоду ехать? В бильярд партию разыграем, – Аристарх вытащил из кармана два полтинника, величиной почти с ладонь. Потрепал их, дразня гостя. Серые листы прошелестели, как осенние листья в саду.
Степан сложил ладони, как нищий на паперти, и протянул их к деньгам. Аристарх уронил два полтинника, словно они нечаянно выскользнули из рук. В душе радовался, что сын Григория побирается у них.
— Простите, Степан Григорьевич. Выпорхнули, будто крылья обрели.
Степан присел. Тонкие холеные пальцы тряслись, когда подбирали сто рублей. Затем купюры исчезли во внутреннем кармане его черного пиджака.
Глава 13
Плотно поужинав, Аристарх и Степан отправились в бильярдную. Брат ушел к себе отдыхать.
Они прошли через гостиную и остановились у широкой дубовой двери, в двух шагах от нее начиналась деревянная лестница, идущая на второй этаж. Половицы натужно скрипели, стучала трость, брат поднимался к себе в спальню.
— Очень жаль, что Трифон Иванович сегодня не играет, – произнес Степан и уставился в потолок.
— Захворал. Нога болит, – Аристарх толкнул массивную дверь. Отступил, пропуская вперед гостя.
— После вас, Аристарх Иванович! – произнес Степан и поклонился. – Извините, я ведь не барышня, чтобы мне уступать...
— Причем тут барышня? Все-таки вы гость в моем доме. Я должен уступить…
— В бильярд будете тоже мне специально проигрывать? Не надо. Мой кий, как убийственный выстрел Дантеса.
— Хорошо, увидим вашего Дантена.
Аристарх, гордо подняв голову, вошел первым, показывая, что он и не собирается никому поддаваться.
Бильярдная – была самая большая комната в доме. Здесь свисала с потолка «янтарная» люстра с пятью свечами. Язычки огней качнулись от движения воздуха, словно станцевали в преддверии победы. Аристарх осторожно закрыл дверь и строго глянул на горящие свечи. Не плясали бы заранее.
Посередине комнаты стоял большой бильярдный стол (Трифон его из Парижа заказывал), шесть резных ножек орехового цвета упирались в начищенный до блеска паркет. Аристарх любил, чтобы все сияло. В правом углу примостился дубовый шкаф с резным орнаментом, брат в нем хранил пухлые книги. На нижней полке расставлены статуи богинь древней Греции, жена Аристарха давно хочет их выкинуть. Говорит: «от них срам один». Шесть медных подсвечников закрыли богинь. «Это Аглая снова прикрыла, чтобы я не пялился на них» – подумал Аристарх. В левом углу стояли круглый столик с ножками-лапами львов, а также два стула. Позолоченные львы оскалились. На стенах висели копии картин Андрея Матвеева: брат любитель искусства. Трифон говорил, что полотна, львы и его оголенные богини отвлекают гостей от игры. Только жене Аристарха не нравились эти «художества».
Наклонив голову, Степан угодливо посмотрел на Аристарха. Он как ребенок испрашивал разрешения потрогать чужую вещь. Аристарх кивнул. Гость подошел к столику и погладил гриву льва. Он заметил поднос с рябиновой наливкой и два бокала, стоявших на столике.
— Вот зря вы поставили хмельное… Я играть пришел, а не бражничать! Была бы моя воля: я всех пьющих обязал платить налог. Маменька говорит, что вся беда от вина.
— Ни разу не пробовал?
— Нет-с. Квас и молоко полезнее.
«Может в момент азарта, особливо за победу опрокинет пару рюмок? А если нет? Надо сказать горничной, чтобы квас крепленый принесла. Стоит только пару кружек испить, там и до наливочки дойдет» – подумал Аристарх.
— Так я себе, Степан Григорьевич! Люблю за игрой выпить.
— Позвольте мне разбить первому, – прозвенел голос Степана.
Его голос еще не успел огрубеть и приобрести отцовские низкие ноты.
Гость намазал краешек кия мелом.
Аристарх расставил по дальним углам два красных шара, стоявших под номерами четыре и пять, в центр поместил желтый, на нем изображена цифра три. Два белых лежали у ближайшего борта: первый и второй.