— Нет еще. С вами уснешь!
Кондрат слез с полатей, присел на лавку, приставленную к столу.
— Тут Емелька новость поведал. Услышал разговор приказчика Рыбакова и служивых. Те требовали денег за внеурочную службу, а приказчик им ответил, мол, денег нет, так как Григория Марюшина посадили в тюрьму за душегубство.
— Так это что, нам не заплатят? – возмутился Кондрат. – Вот, суки ядреные! Без куска хлеба нас оставят, и прощения не попросят. Не вызнали ли они про наш бунт?
— Што вы орете, как оглашенные? – бухтел дед Матвей. – Не даете почивать.
— Завтреча с мужиками покумекаем, – шепнул Кондрат. – Деда Матвея лучше не заводить…
Когда он лег, Лия уже сопела. А ему теперь было не до сна, мысли мучили его не веселые:
«Сколько можно жить в темени рабства и вкалывать за гроши? Надо поднять восстание и сбежать в тайгу. Там будем жить сами себе хозяевами. Пришли с одной каторги на другую. Это даже хорошо, что барина посадили, будет легче сбросить эту лямку».
***
Брызги первых лучей разбудили Кондрата. Гнусаво запел петух, будто простудился. Лии уже и след простыл. Снова надо тащиться на работу. Опаздывать нельзя ни на минуту, а то приказчик влепит штраф три рубля.
Позавтракав, Кондрат подался со старателями к промывочному станку. Бабы таскали ведра с реки, Кондрат и мужики копали землю, возили тачками к махине. Приказчик Рыбаков сидел под березой и наблюдал за работой. Вчера Кондрат сломал лопату, так приказчик тридцать пять копеек стребовал. Десять рублей заработал, пять проел, остальные на штрафы. Рыбаков хитрый, специально скупает некрепкие черенки, чтобы наживаться на штрафах. Сколь мужики ему говорили, что сами смогут черенки изготовить.
Зина вылила ведро на промывочный станок. Матвей шурудил лопатой, убирая камни. Песок выгребает и все по новой. Чтобы добыть горсточку золотого песка, надо перебросать двадцать пудов грунта. Кондрат накидал гору земли и оперся руками на черенок, чтобы передохнуть.
— Бессмертных, чего встал? Кто за тебя будет работать? – вякнул приказчик и поднялся с травы.
Кондрат сплюнул. Не даст передохнуть. Лопата вгрызлась в грунт на штык, что-то хрустнуло. Клок земли полетел к горке грунта. Кондрат нагнулся. Рука дотронулась до мягкой почвы, а потом пальцы уперлись обо что-то твердое. Отковырнув, он увидел желтый камень. Золото! Осмотревшись, что никто на него не глядит, Кондрат сунул самородок в карман.
Объявили обеденный перерыв на полтора часа. Улучив момент, он подошел к большой березе, стоявшей у скалы. Оглядевшись, Кондрат вытащил самородок из кармана и засунул золото в дупло подальше. Если бы подобру ему платили, тогда бы не взял! Он попал в кабалу. По хорошему, это его самородок! Он его заслужил.
Отведав Лииных щей и отдохнув положенное время, Кондрат отправился к промывочному станку. Рыбакова не оказалось у наблюдательного поста. Все старатели на месте.
— Слушай, Кондрат, что мы проведали, – подмигнул Егор и позвал мужиков, чтобы переговорить. – Жандармы-то куда-то смылися. Как прознали, што нашего Напольона посадили.
— Откуда узнал?
Мужики побросали лопаты и обступили Кондрата и Егора.
— Прасковья пошла на зорьке белье полоскать. И увидела, как приказчик на коленях умолял жандармов, чтобы те не уходили. После обеда Рыбаков отправился за подмогой в Мотыгино к Василию и все добытое золотишко прихватил.
Кондрат вышел в центр толпы, оглядывая старателей. Изливаясь потом и работая до кровавых мозолей, они добывали крупицы золота и ели крохи с купеческого «стола». Рубахи пропитались соленым потом, стояли колом, бабам приходилось стирать через день, чтобы их можно было одеть. Старатели следили за Кондратом. Кто-то чесал затылок, а у кого-то отвисла челюсть, видно в ожидании чего-то важного.
— Мужики! Доколе мы будем сносить издевательство над собою? Я сидел на каторге вместе с женой и сестрой. Скажу так, что каторга или прииск – это одна холера.
— Метко Кондрат сказыват, – донесся из толпы скрипучий голос деда Матвея. – Сидим в темени и воем на луну, яко псы цепные. Ждем подачки хозяина.
Мужики, кивая, поддакивали. Они смотрели на Кондрата, как на вожака, способного поднять бунт и убежать с каторжной работы.
— Завтра на зорьке двинемся, – указывая на юг, пояснил Кондрат. – Заберем, что нам полагается…
— Куды двинемся-то? – из толпы вышел Артемка-вшивый – глаза и уши приказчика. Весь худой, а голова лысая, макушка блестит на солнце. – Приедет Назар с подмогой, нас перестреляют, как куропаток. Ты этого хочешь?