— Как произошло убийство? – спросил прокурор.
— Трифон как раз спустился с лестницы и закрыл собою меня. На моих глазах произошло преступление! Нож торчал по самую рукоятку в шее брата. Затем, он вытащил нож и накинулся на меня. Я отбил удар тростью Триши. Я чудом остался жив.
Григорий уже хотел выкрикнуть: вот враль несусветный. Но вовремя закрыл рот. Алексей предупреждал его, что Иваницкий с прокурором будут подбивать, чтобы Григорий проговорился.
— Господин судья, – обратился к Яблокову прокурор. – Я дополню рассказ потерпевшего. После нападения на Аристарха Ивановича Марюшин вытер нож о ковер и выбежал вон. Куда он дел тесак следствие так и не узнало. Лакей потерпевшего видел, как подсудимый убил Трифона Иваницкого.
— Подсудимый, вам понятно предъявленное обвинение? Признаете себя виновным? – спросил судья.
— Что за чушь собачья? Конечно, нет. Я не виновен! – возмутился Григорий.
— Подсудимый, можете сесть. Прокурор, вам слово…
Почесав лысину, обвинитель осмотрел диван, где сидели свидетели.
— Семен Редькин скажет.
Судья вызвал лакея Иваницкого. Алексей, зевнув, закрыл рот ладонью: показал знак Григорию. Мол, прикуси язык, не выдавай себя!
— Одиннадцатого июля Григорий Марюшин вломился в дом. Чуть не захлестнул меня у двери, – облизнув губы начал лакей. Он был высокого роста, с гусиной шеей. У него со лба выступал пот. – Окровавленный тесак Марюшин вытер о ковер. Потом он выбежал…
Только бы не посадили, а то все имущество Григория отдадут губернии. Значит, все его старания были напрасны? Нет. Он должен выйти и наказать Иваницкого за вероломство!
— Господин судья, прошу провести следственную пробу, – Алексей поднял руку.
— Разрешаю.
— Свидетель Редькин, в каком часу вы видели Григория Марюшина в доме Иваницких? И почему кровавое пятно на ковре к вечеру исчезло? – Алексей подошел к лакею. – За дачу ложных показаний вас ждет каторга!
Редькин дернулся и посмотрел на Иваницкого.
— Протестую! – закричал прокурор. – На свидетеля оказывают давление.
— Протест принят. Защита, прошу, не надо стращать свидетеля, – глазки-пуговки Яблокова забегали.
«Вот шкура, неужели Иваницкий больше меня судье дал?» – сокрушался Григорий.
— Извиняюсь, – сухо ответил Алексей. – Просто напомнил свидетелю о его правах. Так в каком часу вы видели моего подзащитного? Почему пятно на ковре исчезло к вечеру?
— Григорий Марюшин вошел в дом без четверти одиннадцати. Когда я упал на стол, уронил часы… Аристарх Иваныч велел пятно стереть.
— Господин судья, у потерпевшего тоже был мотив убить Трифона Иваницкого, – заявил Алексей. – Пятно к вечеру зачистили, дабы избавиться от улики.
— Протестую! – вскочив с места, заорал во все горло прокурор, будто его резали. – Защита хочет одного, чтобы убийца вышел на свободу и свалить все на потерпевшего.
Иваницкий грыз краешек стального пера.
— Протест отменен, – Яблоков неистово застучал тупым концом перьевой ручки по столу. – Господин прокурор, вам штраф в размере пятидесяти рублей. Мы ведь с вами не на базаре, а в суде! Продолжайте, защитник.
Все-таки судья за Григория. Иваницкий как обычно пожалел. Он только для виду сжигает рубли сотнями.
— Господин судья, позвольте вызвать свидетеля защиты, – попросил Алексей.
— Разрешаю.
— Приведите, пожалуйста, свидетеля Ивана Черышева. Он находится в соседней комнате, чтобы потерпевший не смог давить на него.
Конвоиры открыли дверь, и в зал суда вошел мужик, в суконной косоворотке и лаптях с белыми онучами, обвязанными от щиколоток до икр. Так это же конюх Иван, любимец Трифона.
Иваницкий только увидел нового свидетеля, даже побелел, как онучи кучера.
— Иван Черышев, вы ведь служили конюхом убитому. Расскажите, был ли мотив у потерпевшего убить своего брата? Может, вы были очевидцем их ссоры? – спросил защитник.
«Молодец Алексей! Вон как перевернул. Заставил их защищаться. Театра не надо. Вот выйду из тюрьмы, так еще две тысячи ему заплачу», – подумал Григорий.
— Я пятнадцать лет у Трифона Иваныча служил. После его кончины подался к своим в деревеньку. Аристарх меня сносить не мог, – кучер глянул на Иваницкого и покрутил пуговицу на косоворотке.
Алексей кивнул ему, чтобы продолжал.
— Из-за этого Трифон Иваныч и Аристарх часто спорили. В прошлом месяце Аристарх приревновал свою супружницу к Трифону Иванычу. Дык он, – конюх показал пальцем на Иваницкого. – Чуть не задушил покойного. Кричал, что в поганое горло воткнет нож.