— Вы что, не доверяете нам, барин? – спросил Кондрат. – Нам работа до зарезу нужна! Зачем нам убивать его?
— Вы уже взяли грех на душу один раз. Теперь жди повторения.
— Было дело, повесили одного негодяя. Так что же теперь? Всю жизнь не отмыться?
— А что у тебя на лбу? – барин ухмыльнулся. – Клеймо останется навсегда.
— Барин, прошу, не забирайте Зину, пожалуйста! – Матвей встал на колени. – Срубим вам прииск в лучшем виде.
— Либо беру с собой Зину, либо проваливайте отсюда прочь!
Барин зло зыркнул.
— Конечно, она поедет с вами, – кивнул Кондрат.
Тунгусы сидели на плоту и ждали барина.
— А я не поеду. Вы меня спрашивали? – Зина скрылась за спиной Матвея.
— Так дело не пойдет, – барин погрозил пальцем. – Если не соглашаетесь, то катитесь отсюда! Сейчас же.
Матвей и Кондрат переглянулись. Терять заработок Матвею не хотелось, без припасов долго не протянешь. Да и потом придет зима. Он знал, какие суровые зимы в Сибири. На кону стояла работа или Зина. Конечно, ради любимой он готов пожертвовать собой, отказаться от прииска.
— Сестра, послушай, – Кондрат подошел к Зине. Схватил за запястье. – Нам нельзя терять работу. Ведь не съест тебя барин! Да и ты – девка бойкая, никому не спустишь обиду.
— Вот именно, не съем! У меня своя баба есть. Чужой не надо. До августа поживет со мной в Красноярске, послужит кухаркой, будет мне щи варить. Как раз к тому времени прииск поставите.
Матвея распирало сказать барину, что он ни за что не отдаст Зину. Она кухарить будет? Скорее желает полюбовницей сделать. Может, съездить барину по морде? Нет. На каторгу Матвей больше не хочет возвращаться.
Он обернулся и обнял Зину за плечи.
— Ну? Долго мне ждать? – крикнул барин. – Заканчивайте свои нежности, пора грузиться!
Зина прижалась к Матвею, поцеловала в губы.
— Ничего не поделаешь, Матюша, нам придется расстаться, – шепнула она. – Как сказал барин, у нас и правда, выхода нет. Я приеду, и мы обязательно поженимся.
— Ты разве не понимаешь, что с тобой может случиться? Он же тебя…
Она приложила к его губам указательный палец.
— Придется пойти на это. Не переживай, – Зина прикоснулась ладонями к его щекам. – Два месяца в разлуке – много, но не печалься, мы долго ждали, подождем и еще.
Она собрала котомку и накинула полинялую шерстяную кофту. Запрыгнула на плот. Матвей стоял и не шевелился. Не спуская глаз, они смотрели друг на друга.
— Не беспокойся! Я не старшая сестра, за себя постоять смогу, – крикнула она. Затем притронулась пальцами к голенищу, показывая Матвею, что нож при себе.
Как только они отплыли, Матвей бросился к плоту. Зина мотала головой, чтобы он не гнался за ними. Тунгусы шустро орудовали веслами по приказу барина.
Матвей остановился. Вышел на берег. Он присел на шуршавшую гальку, напоминавшую ему о первой встрече на реке. Тогда он увидел Зину у мостков, стиравшую белье. Матвей смотрел на Зину, уплывающую все дальше и дальше. Казалось, что счастье уплывало навсегда. И те мечты: завести семью после каторги, построить свой дом тоже уплывали.
Глава 5
Когда Григорий и Зина дошли до деревни Лесная, там их ждал конюх Савва, восседая на козлах. Отправив артель на новый прииск, Григорий поехал в Канск, чтобы свидеться с сыном и женой.
Солнце уходило на запад, за горы. Небольшие разноцветные островки – двухэтажные дома окружили высокий белокаменный Свято-Троицкий собор. Канск. Еще немного осталось, и Григорий приедет домой. Он откинулся на спинку экипажа, Зина вертелась, как егоза. Когда въехали в город, она замерла, распахнула глаза, уставившись на храм.
— Вот это красотища! – Зина внимательно рассматривала колокольню.
Григорий осенил себя крестным знаменьем. Что ж такого она увидела? Обыкновенный собор, с рождественского поста до масленицы он там слушал службу, когда зимовал дома. Это же не храм Василия блаженного в Москве! Зина крутила головой, как баба на ярмарке, глазеющая на товары.
Все реже Григорий посещал домашних, летом, весной и осенью бегал по лесам, как заяц, прииски осматривал, искал свежую золотую жилу. Сын сидел дома, только романы бабские бы читал, тьфу, стыдоба! Кому Григорий дело передаст? Этому рохле? Да его каждая базарная баба вокруг пальца обведет. И тогда все его нажитое богатство сын вмиг спустит. Была бы польза, мильоны бы отдал. Это во всем Нонна виновата: «пусть мальчик сидит дома», «захворает еще в лесу». Сделала из него мямлю.