— Ох ты ж... — сделал страдальческое лицо Малфой, резко допивая остатки конька.
— Я вот тоже представил. Веселые друзья. Итог предсказуем. Воспаление и сужение. Ни о каких плановых операциях тут, разумеется, разговор не идет.
— Бедняга.
— Но, это еще не все! — весело проговорил я, про себя полностью соглашаясь с Малфоем. Тяжело жить, когда у тебя друзья — идиоты.
— Вы по ошибке отрезали ему что-то не то?
— Вроде все нужное оставили, — я пожал плечами.
— Так что там еще с бедным парнем?
— Да вроде ничего, — я подождал, когда Люциус сделает глоток. — Когда я начал готовить его к эпидуралке, он схватил меня за руку и спросил: «Доктор, у меня с эрекцией все хорошо будет?», — я слегка удивился, и говорю, что не меня спрашивать нужно, а хирургов. Он помотал головой и прошептал: «Вы ведь в позвоночник лезть будете?», — я кивнул, всё еще не понимая, что он от меня хочет.
— А причем здесь эрекция и позвоночник?
— Я тоже так спросил. Ответ убил всех, кто находился в операционной.
— Ну, не томи...
— «Член — это же часть копчика. Значит, в нем есть кость, которая телескопически выдвигается при эрекции».
А я знал, что так получится. Я не зря дождался, когда Люциус сделает глоток, прежде чем сказать последнюю фразу. Весь великолепный французский коньяк, что находился во рту у Люциуса, оказался на столе. Малфой, после того, как прокашлялся, выдавил из себя:
— Быть такого не может.
— А вот теперь представь, какого пришлось нам. Панси уже приготовленный эпидуральный катетер уронила, а Регу вообще перемываться пришлось. Потому что пол, даже если это пол операционной, далек от стерильности.
— А почему Рег за столом был? — отдышавшись, спросил Люциус.
— Может, потому, что эта свинья Долохов зажрался совсем? Сегодня у него нет дежурства, поэтому поставили бригаду экстренников. Нормально? Абдоминального хирурга, привыкшего ковыряться в брюхе, назначили член резать. — Я от злости чуть не раздавил бедный бокал. Почему-то в последнее время сложилась тенденция: чем меньше делаешь работы, тем меньше с тебя спрос.
— Ну, всякое бывает, — задумчиво пробормотал Люциус, вытирая стол.
— Видимо, подумал, что пареньку мало досталось.
— Не кипятись. Все же хорошо закончилось, — вновь плюхнулся в свое кресло Малфой.
— Ну, Регулус сказал, что кость не задета.
Мою речь прервал звонок телефона.
— Снейп.
— Доктор Снейп, доктор Поттер не может вас найти, вы не могли бы зайти в отделение?
— Который из двоих? Если старший, то пусть идет подальше, например, на хрен, или в кабинет нового главного, что, впрочем, одно и то же. Если младший, то пусть направляет свои стопы в кабинет Малфоя.
— Какого Малфоя? Старшего или младшего?
— Джудит, я тебя тоже люблю, но сарказм не твой конек. Так кто там меня ищет?
— Гарри Поттер, сэр.
— Пусть шурует в морг. Будем изучать реанимацию, и передай ему, что пока он выбранное мною тело не оживит, домой он не пойдет.
— Ты сейчас пошутил, да? — подозрительно сощурил глаза Малфой. — Допустить Поттера к трупу — это надругаться над трупом, а за такое, вообще-то срок светит и ему и тебе, как подстрекателю.
— А ты хочешь, чтобы я его сразу к людям допустил? Я, конечно, понимаю, что у тебя ставка складывается из количества вскрытий, но мне план перевыполнить тоже как-то не улыбается.
— На манекенах тренируйтесь.
— Да ладно тебе. Я Поттера в ближайшее время даже к манекену не допущу.
Пока Поттер шел в кабинет заведующего патанатомического отделения, я успел прикончить коньяк, налитый в бокал и сунуть этот самый бокал на ту же полку, откуда я его достал. Зашел мой ординатор в кабинет без стука. Да он просто ввалился туда. От такой наглости Люциус дар речи потерял. Я же несколько минут разглядывал это стоящее на пороге лохматое чучело.
Чучело было одето в кроссовки, какие-то драные джинсы, а еще оно было... в халате? Я даже глаза протер. Нет, мне не привиделось. Действительно, халат, когда-то, (наверное, в прошлом веке), бывший белым.