— Твоя любовь — Амбридж заняла место Локхарта.
Что? Они там с ума сошли? Эту шавку поставили на управляющую должность? Главный придурок больницы и преданно смотрящая ему в глаза собачка, выпрашивающая сочную косточку, виляющая при этом хвостом? И это наше руководство? Да я прямо сейчас буду писать заявление об уходе. Я даже неустойку выплачу.
Дверь распахнулась, и в комнату влетел человек, которому прощалось довольно многое. Тонкс захлопнула за собой дверь и закричала с порога:
— Северус, я увольняюсь к чертям!
— Не пори горячку раньше времени, — мягко произнесла коллега Нимфадоры по амбулатории.
— Я с этими дебилами работать не буду! — в глазах девушки стояли слезы.
— Правильное решение, — я закрыл глаза. Многое потеряет больница. Очень многое. Вероятно, в скором времени отсюда разбежится половина коллектива. — Я тоже терпеть не собираюсь.
— Северус. Ты не можешь оставить больницу! — воскликнула Скиттер.
— Почему это? — я даже удивился.
— Ты о людях-то подумал? О тех, кому будет нужна твоя помощь...
— Я люблю людей на расстоянии, Рита. А что касается помощи... У меня там где-то ординатор новенький бегает. К тому же, какая разница, в какой именно клинике я буду оказывать свою посильную помощь этим самым людям?
Тонкс молча постояв несколько минут, выбежала из ординаторской, в очередной раз шандарахнув дверью.
— Тебе сколько лет? Почему ты ведешь себя, как обидевшийся на весь свет ребенок?! — всплеснула руками Скиттер.
— Сорок три, и ты меня знаешь. Я не собираюсь плясать под чужую дудку.
— Сейчас так везде. Времена такие, как ты этого не поймешь?
— Значит, пора уходить на заслуженный отдых и начинать ездить на рыбалку вместе с Дамблдором. Не знаешь, случайно, где можно приличный спиннинг приобрести?
— Жениться тебе надо, — с этими словами Рита встала и подошла к двери.
— Причем тут моя личная жизнь и работа? — я удивленно поднял бровь, продолжая крутиться в кресле. Рита, ничего не ответив, вышла из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.
И почему всех волнует моя холостяцкая жизнь?
Уже давно, курса этак с пятого, я принял решение никогда не жениться. Тогда это было чувство брошенного королевой университета ботаника. Она ушла к другому: богатому красавцу, капитану футбольной команды. А для меня в тот момент жизнь кончилась. Это я тогда так думал. Потом просто привык.
К концу ординатуры, очнувшись после очередного корпоратива в постели какой-то медсестрички, я понял, что жизнь-то продолжается. Ну, бросила меня Лили, и что? Да ничего. Ничего, по сути, не изменилось. И понеслось.
Женщины у меня были всегда. Холеные аристократки менялись молоденькими медсестрами. Те, в свою очередь, уступали место в моей койке уставшим домохозяйкам. Сейчас же я один. Отметив сорокалетие, я ощутил ранее не свойственное мне чувство пресыщенности. Нет, периодически кто-то появлялся в моей жизни, все-таки я еще достаточно молодой мужик с вполне определенными желаниями. Но, как правило, очередная пассия задерживалась в моей жизни не более чем на неделю, а чаще на одну ночь.
После моей катастрофы с Лили я ни в кого больше не влюблялся. Нет, чувство новизны, какой-то трепет присутствовал, но желания прожить всю жизнь вот конкретно с этой женщиной под одной крышей, у меня никогда больше не появлялось. Но вот мои коллеги, почему-то, приняли окончание моих метаний по чужим койкам, как сигнал к тому, что я готов остепениться. Правда, понять не могу, с чего они это взяли? Я теперь даже в гости не хожу, потому что меня обязательно начинают знакомить с подходящей девушкой. Одной Тонкс плевать. Но у нее и своих забот хватает.
Так. Рабочий день уже в разгаре, а моего ординатора все еще нет. И где же он?
Я посмотрел на часы. Начало десятого. Ждать уже больше нельзя, нужно обойти пациентов.
Особенно нужно было заглянуть к этому счастливчику по жизни, который совсем недавно решил покончить жизнь самоубийством. Подошел он к такому важному делу творчески, предпочитая действовать довольно радикальными методами. В принципе, он делал все правильно, но смерть, как говорится, взяла в этот день выходной. Сначала он решил повеситься: закрепил на какой-то жерди веревку, накинул петлю на шею, оттолкнул табуретку и начал висеть. Висел он недолго, по крайней мере, до того момента, пока веревка не оборвалась, и он не полетел вниз с высоты собственного роста, прилично ударившись головой о тот самый табурет, оттолкнув который, этот везунчик и начал свой тернистый путь к моему отделению. Очнувшись практически сразу, он решил, что покончить жизнь самоубийством теперь является для него делом принципа. Выпив двадцать таблеток какого-то снотворного, какого выяснит так и не удалось, а токсикологи пожали плечами и сказали мне, что теперь, собственно, какая разница, что именно он съел, везунчик принялся ждать своего конца. Подождал двадцать минут и понял, что что-то идет не так и снотворное его по каким-то неведомым причинам совсем не берет. Расстроившись окончательно, он неуверенной походкой побрел на кухню, чтобы взять огромный тесак и воткнуть себе его в сонную артерию. Не могу сказать, что он не в нее не попал. Кровь хлестала фонтаном, но смерть все никак не наступала. Что крайне удивительно, по крайней мере, для меня. Неизвестно, что ему в дальнейшем пришло в голову, но он решил прогуляться, возможно, хотел броситься под машину. Спускаясь из своей квартиры вниз по лестнице, парень терял все больше крови, но сознания почему-то не покидало его (геморрагический шок еще никто не отменял, но этот индивид, видимо, не знал законов патологической физиологии, поэтому успешно их игнорировал). Когда он вышел на улицу, то от жутчайшего головокружения свалился в какую-то яму, где и пролежал до приезда скорой. Диагноз: сотрясение головного мозга, при поступлении, конечно, позабавил, но тонкостей всего этого дела фельдшера, конечно же, не знали. Самым удивительным было то, что парень остался жив. Провозились мы с ним всю ночь, но стабилизировать удалось. И вот сегодня этот феномен медицины открыл глаза и теперь очень сильно захотел жить. Правда, ближайшие несколько лет он проведет под пристальным наблюдением психиатров в белой комнате без окон и с мягкими стенами.