Наземь с верхнего балкона,
Прежде чем не перервал ты
Нить святой моей надежды!
Энрико
Говоришь ты, право, страшно.
Пауло
Знай, я — Пауло, отшельник,
Я покинул лет пятнадцать
Кров родной мой и на этой
Пребывал горе я мрачной
Десять лет в служеньи богу.
Энрико
Вот блаженство!
Пауло
О, несчастье!
Раз, небесные завесы
Золотые разорвавши,
Ангел мне предстал, — я бога
Вопрошал в тот миг о рае.
И сказал мне ангел: «В город
Шествуй, друг, и там увидишь
Ты Энрико, Анарето
Сына, он молвой прославлен.
Ты поступки все и речи
Замечать его старайся;
Ибо если он на небо
Будет взят, — и ты туда же,
Если ж в ад, — твоя дорога
Тоже в ад». И вот считал я,
Что Энрико мой — угодник.
(Ах, то было лишь желанье!)
Я отправился, увидел
Я тебя — и что же? Самым
Грешным в мире ты по слухам
И на деле оказался.
Захотел тогда с тобою
Разделить судьбу, и рясу
Сбросил я и, взяв оружье,
Стал вождем преступной шайки.
Я надеялся — пред ликом
Смерти бога ты помянешь,
И пришел к тебе за этим.
Но — увы! — пришел напрасно.
Вот я вновь переоделся.
Раз душа моя внимала
Столь печальной вести, — бедной,
Ей надежды не осталось.
Энрико
В тех словах, что бог всесильный
Через ангела вещает,
Друг мой Пауло, для смертных
Непостижного немало.
Я бы жизни не покинул
Той, что вел ты, — ведь могла бы
Быть причиной осужденья
Столь безмерная отвага.
Неразумный твой поступок
Был отчаяньем, а также
Был он местью слову божью
И неизреченной власти
Бога был сопротивленьем.
На тебя, однако, шпага
Справедливости всевышней
Острия не обращает, —
Вижу я, что это значит.
Бог спасти тебя желает.
Отчего же ты достойно
Не ответишь жизнедавцу?
Я — злодей, такой, что худших
И природа не рождала;
Слова я еще не молвил
Без ругательств и проклятья;
Сколько люду лютой смерти
Предал я! Еще ни разу
Я на исповеди не был,
Хоть грехам моим нет края.
Бога, мать его святую,
Никогда не вспоминал я.
И теперь о них не вспомнил,
Хоть к груди моей отважной
Ты приставил шпаги. Что же?
Все ж надежду я питаю,
Чрез которую надеюсь
Я спастись. Надежде, правда,
Нет в делах моих опоры,
Но в душе живет сознанье,
Что к грешнейшему из грешных
Бог имеет состраданье.
Так-то. Пауло, хоть сделал
Ты безумие, давай-ка
Заживем с тобою вместе
Всласть на этом горном кряже.
Вдоволь жизнью насладимся,
Жизнь пока не оборвалась.
Раз сужден конец один нам,
Раз в одном несчастье наше —
В недостатке славы, коей
Блещут добрые деянья,
То и зло — отрада многих.
Но храню я упованье
На господне милосердье
При его судище страшном.
Пауло
Знаешь? Ты меня утешил.
Гальван
Ну ей-ей, мне страшно стало.
Пауло
Отдохнем, мой друг, немного.
Энрико (в сторону)
Ах, родитель мой несчастный!
(К Пауло)
Друг, большую драгоценность
Я в Неаполе оставил;
И хоть я боюсь, что буду
Там подвергнут лютой каре,
Я вернусь туда за нею,
Как бы ни был путь опасен.
Ты отправь со мною в город
Одного солдата.
Пауло
Ладно.
Ты, Педриско, храбр. Иди-ка!
Педриско (в сторону)
Только одного боялся:
Вдруг как он меня назначит.
Пауло
Лучшей шпагой опояшьте
Вы Энрико. Вот вам кони,
Что легки, как вихрь крылатый,
В два часа домчат в Неаполь.