Анжелика рвет письмо на клочки.
Достойный вы нашли предмет для страшной мести!
Бумажка бедная, досталось крепко ей!
Анжелика.
Так сердце бы твое порвать в клочки, злодей!
Алидор.
Увы, как женщины на комплименты падки!
Посмей лишь помянуть про ваши недостатки,
И тут же, сразу же ты — погубитель, тать,
Кого неплохо бы на части разорвать.
Коль вас от критики разобрала досада,
И это зеркало
(Подносит к глазам Анжелики зеркальце, прикрепленное шнурком к ее поясу){16}
разбить в куски вам надо:
Ведь я в своем письме щадить старался вас,
А здесь прочтете вы всю правду без прикрас.
Анжелика.
Да, каждый мой изъян мне в зеркале заметен,
Однако зеркало не распускает сплетен.
Как ни безжалостно правдивое стекло,
Предательство свершить оно бы не могло;
Все недостатки мне являет без изъятья —
Как друг: чтоб их могла от недругов скрывать я.
Алидор.
Вы в гневе, ваша цель — больней меня кольнуть.
Не мните ль, что, себя бия усердно в грудь,
Я буду каяться, вымаливать прощенье?
Но если так, мне жаль: вы в полном заблужденье.
Анжелика.
Прочь, дерзкий, с глаз моих!
Алидор.
Совет ваш в самый раз:
Я только и мечтал исчезнуть с ваших глаз.
Хоть страшен приговор, не буду я в убытке:
Изгнаньем вы меня избавите от пытки.
Под вашим знаменем я не хочу служить,
Но этот ваш приказ исполню, так и быть.
(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Анжелика одна.
Анжелика.
Мой унизительный приказ с таким ты рвеньем
Исполнить поспешил, что места нет сомненьям.
И наказанью ты столь откровенно рад,
Что я, казня тебя, казню себя стократ.
Смешны мои слова и жалок гнев мой ярый,
Раз ты наградой счел, что я считала карой.
Из-за себя терплю, лишь по своей вине!
Твое предательство предвидеть было б мне!
Как дорого плачу за это легковерье!..
Могла бы сохранить хоть гордость. А теперь я
По неразумию лишь помогла ему:
Что ж, узник, радуйся, — покинул ты тюрьму.
Горит моя душа! К несчастью, руки слабы.
А будь они сильней — как гнев мой, — о, тогда бы
Насмешкам всем его положен был конец!
Не восхвалял ли он слиянье двух сердец?
Но передал другой он сердце — то, которым
Уже владела я, — так, значит, стал он вором?
Должна бы, ревности неумолимой вняв,
Я мстить — от имени своих священных прав!..
Увы, кипенье чувств, слов, мыслей — все напрасно:
Над ним уж ни любовь, ни месть моя не властна.
О небо! Видишь ты, что мстить причины есть,
Так средство ниспошли свершить мне эту месть!
Куда мне кинуться? Кто мне за все заплатит?
Кто по моей вине покой и сон утратит?..
Каким отчаяньем полна душа моя!
Лишь я наказана, хотя безвинна я…
Но нет, на небеса ропщу несправедливо:
Иль не моя вина, что, страстного порыва
Не в силах превозмочь, я сердце отдала
Клятвопреступнику, лжецу, исчадью зла?
Молю вас, небеса, на просьбы снизойдите:
Забвенье дайте мне, иль жизнь его возьмите!
Пусть я обидчика забуду навсегда,
Иль смерть его мне даст спасенье от стыда!
Но что я, — смею ли свой гнев так разжигать я?
Он дорог мне еще, зачем же слать проклятья?
Нет, нет! В раскаянье прошу я у судьбы:
Пусть кровожадные не сбудутся мольбы!..
О, если бы скорей забыть ошибку эту!
Но если для меня не вдруг он канет в Лету, —
Пусть помнится не то, чем он пленять умел,
А только чернота его преступных дел!
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Анжелика, Филида.
Анжелика.
Филида! Алидор решил со мной расстаться.
Филида.
А почему бы нет? Чему тут удивляться?
Да ты с высот своих на грешный мир взгляни:
О постоянстве нет и речи в наши дни.
Все переменчиво… Но мы найдем лекарство.