Тимаген.
Едва увидели царевну в первый раз —
Слепой бы увидал, что ей сдались тотчас.
Они соперники, их скорби не измерить,
Но оба доблестны, и в них нельзя не верить.
К ней, к их возлюбленной, ты ныне так близка…
Лаоника.
Кто Родогуне мил, не ведаю пока.
Тимаген.
Не доверяешь мне? Ты осторожна стала.
Но вот она сама; расстаться нам пристало;
Ее грядущий сан повелевает мне
Тебя оставить с ней, сестра, наедине.
(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Лаоника, Родогуна.
Родогуна.
Неведомой беды я чувствую дыханье,
И стынет в жилах кровь, и никнет упованье.
Поговори со мной, тревогу разгони
Или терпение и мужество вдохни.
Лаоника.
Откуда, госпожа, в столь славный день тревога?
Родогуна.
Он, славный этот день, сулит мне слишком много,
И в щедрости судьбы дурной я вижу знак.
Меня не радует ни царский трон, ни брак,
И непривычная нашептывает робость —
Брак западню таит, а трон повергнет в пропасть.
Провижу в радости горючий ключ скорбей,
Оковы новые взамен былых цепей.
Боюсь, недоброе замыслила царица.
Лаоника.
Но поклялась она с тобою примириться.
Родогуна.
Вражду властителей лишь смерть одна уймет.
Их примиренье — ложь, лукавый изворот.
Царице я страшна, ей власть моя опасна,
Мне ж страшен этот страх и, знаю, не напрасно.
Пусть я себя смирю, скрепясь и сердце сжав,
От мести откажусь для блага двух держав,
Забуду прошлое, прощу позор плененья,
Но в этом мире есть такие оскорбленья,
Что оскорбитель мнит — их невозможно снесть,
И чудится ему безжалостная месть,
Протянутой руке поверить он не может,
Его снедает страх и подозренье гложет,
И оскорбленного стереть он должен в прах,
Чтоб сбросить этот гнет, осилить этот страх.
Вот что готовит мне царица.
Лаоника.
Видят боги,
Смущают твой покой напрасные тревоги.
Зачем ревнивый гнев ты ставишь ей в упрек?
В ней ревность Никанор изменою разжег,
И, обезумевши, она его убила.
Соперница в любви, ты ей была постыла;
Добыча тайных мук и ярости слепой,
Она безжалостно глумилась над тобой.
Немалый нужен срок и повод важный нужен,
Чтобы порыв страстей был разумом остужен.
Подумай: много раз могла б сказать она,
Что нет прощенья мне, так велика вина
Тебя поддерживать, ослушавшись запрета,
Но госпожа моя, закрыв глаза на это
И милосердия, быть может, не чужда,
Добра и ласкова была со мной всегда.
Что было, то прошло. И вижу я и знаю —
Ты для нее сейчас как будто дочь родная.
Но если все-таки другое угляжу —
Клянусь, я в тот же миг тебя предупрежу:
Я предана тебе, ты знаешь, не для виду.
К тому же новый царь не даст тебя в обиду.
Родогуна.
Кто б ни взошел на трон, она — царица-мать,
И сын ее речам не может не внимать.
Лаоника.
Кто б ни взошел на трон, к тебе он полон страсти.
Чего ж страшишься ты? Какой ты ждешь напасти?
Родогуна.
Мне брак с одним из них — тяжеле тяжких мук.
Лаоника.
Ужель не по сердцу тебе такой супруг?
Родогуна.
Равно одарены достоинствами братья,
И равную приязнь должна бы к ним питать я,
Но нет равенства тут: пусть оба хороши,
Один, всегда один избранник у души.
Есть чувство тайное, что сердце с сердцем вяжет,
И в мире нет прочней незримой этой пряжи;
Нам не дано постичь и объяснить его —
Двух любящих сердец сладчайшее родство.
Таков устав судьбы, и я не исключенье,
Не к двум, а к одному в душе моей влеченье.
Другой ему под стать по виду, по уму,
Но отвращение я чувствую к нему.
Как прихотлива ты, любовь, как непонятна!
Его супругом звать мне было бы приятно,
Но у него есть брат… Мучительный удел —
Быть разлученной с тем, кто сердцем завладел.