Пульхерия.
Достоинства его — одно, твой грех — другое.
Их в нем достаточно, чтоб всех владык затмить,
И научилась я, твой враг, его ценить.
Да, восхищаюсь я все больше Маркианом,
Его отвагу чту, дивлюсь деяньям бранным
И лишь добра ему желаю оттого,
Что от меня твой сын не хочет ничего,
Что равнодушием ко мне он осуждает
Того, кто в брак вступить меня с ним принуждает,
И что печаль, его гнетущая сейчас,
Оправдывает мой решительный отказ.
Герой, хотя и сын преступника, к несчастью,
Он был бы мной любим, не будь рожден для власти:
Трон, на который он взойдет тебе вослед, —
Вот то, из-за чего я отвечаю «нет».
Ужель ты думаешь, что вправду я забыла,
Чья длань кровавая мою семью сгубила,
И сыну твоему наследника рожу,
И этим палача у власти утвержу?
Нет, коль ты вправду мнишь, что отделить сумею
Я сына от отца, героя от злодея,
Власть отдели и сам от сына своего,
Мне предложив одно: ее или его.
Подумай… Если же для Фоки оскорбленье —
Узнать, что женщина взяла бразды правленья,
Есть человек, меня достойнее стократ:
Мой брат Ираклий жив, как всюду говорят,
И спор о власти он оружием уладит.
С престола прочь, тиран, — на нем монарх воссядет!
Фока.
Ужель, спесивица, в тебе так поднял дух
Неясный и ничем не подтвержденный слух
О неком призраке, восставшем из могилы?
На веру явный вздор принять ты поспешила,
Но…
Пульхерия.
Знаю, это ложь: чтоб завладеть венцом,
Ты истребил, злодей, весь наш злосчастный дом,
Но так желаю я тебе конца дурного,
Что самозванцу быть пособницей готова.
Коль он Маврикия зовет отцом своим,
То, без сомненья, схож хотя б немного с ним,
И больше прав дает на трон и на господство
В сравнении с тобой ему такое сходство.
Распущенный им слух поддержан будет мной.
Я клятвой подтвержу, что он мой брат родной,
И почести ему воздать как властелину
При взбунтовавшемся народе не премину.
А ты, коль у тебя случайно совесть есть,
От трона отрекись, как отреклась я днесь,
И должное себе воздай, не отлагая.
Фока.
Тебя казнив, воздам его себе сполна я.
Я добр, но ставлю долг превыше доброты.
Исчерпала до дна мое терпенье ты.
Побои заслужил трус, бить себя дающий.
Когда все сходит с рук, наглец смелеет пуще.
Кричи, грози, бесись, бахвалься что есть сил,
Верь слухам, кто бы их тайком ни распустил,
Тщись в мыслях на меня нагнать любые страхи,
Но завтра вступишь в брак иль встретишь смерть на плахе.
Пульхерия.
Я в выборе своем не затруднюсь никак:
Не смерть меня страшит, а ненавистный брак.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же, Ираклий и Маркиан.
В двух следующих явлениях все считают Ираклия Маркианом, а Маркиана — Леонтием; Ираклий знает, кто он на самом деле, Маркиан — нет.
Фока (Пульхерии).
Что хочешь говори, когда не надоело.
(Ираклию.)
Приблизься, Маркиан, и выслушай, в чем дело.
Сжить со свету, забыв признательность и стыд,
Вот эта фурия отца и сына мнит.
О лже-Ираклии был слух распущен ею,
Она сулит признать его родней своею,
Но справиться решил я с ней ценой любой:
Заутра ждет ее иль казнь, иль брак с тобой.
Ираклий.
Мой государь!..
Фока.
Изволь внимать без прекословья.
Ираклий.
Как ни растроган я родительской любовью,
Происхожденье, сан и долг мой, наконец,
Велят мне заявить, что ты не прав, отец.
Ты впал в чрезмерное самоуничиженье,
Решив, что без нее грозит нам низверженье.
Излишен этот брак — и без него мой род
Мне право быть твоим преемником дает.
Я горд и даже власть стыжусь считать за счастье,
Коль скоро женщине обязан этой властью.