Фока.
Что ж! Пусть она умрет, коль не нужна тебе.
Ираклий.
Подумай, государь, и о своей судьбе.
Мы разъярим толпу, которой мил Маврикий,
Коль сгубим дочь ее покойного владыки.
Слух об Ираклии столицу взволновал,
А казнь Пульхерии к восстанью даст сигнал.
Нет, чтобы вынудить спесивицу смириться,
Другую возведем мы в сан императрицы,
А эта с подданным пускай вступает в брак…
Фока.
Маврикий и в гробу мне столь опасный враг,
Что сыну мнимому его не склонен дать я
Союзника в лице доподлинного зятя.
Ираклий.
Есть у меня друзья, которые на ней…
Фока.
Там, где на ставке трон, не может быть друзей.
Он все глаза слепит, и недругом к тому же
Сумеет сделать нам она любого мужа.
Я тверд: она умрет.
Пульхерия (Ираклию).
Ах, не препятствуй мне
Из мира этого уйти к своей родне!
За смерть мою воздаст та молния, которой
Господь с лица земли сотрет тирана скоро,
И переполнить казнь Пульхерии должна…
Фока.
Вот видишь, сын, как нам признательна она!
Я приговор изрек. Коль к ней питаешь жалость,
Добейся от нее, чтоб свадьба состоялась,
Не то — и в этом я клянусь последний раз —
Ей завтра умереть придется за отказ.
Фока и Крисп уходят.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Пульхерия, Ираклий, Маркиан.
Ираклий.
Зря он надеется, что я, тебя жалея,
Руки твоей искать желанье возымею.
Оправдан твой отказ: известно мне давно,
Что нам твой дом с моим связать не суждено.
Ждет нас удел иной по воле Всеблагого:
Другую я люблю и любишь ты другого.
Женой Леонтия ты рада будешь стать,
А я его сестрой мечтаю обладать.
Привязанность к тебе питает этот воин,
Я Евдокиею вниманья удостоен,
А Леонтина, мать почтеннейшая их,
Глядит на нас с тобой, как на детей родных,
И будь уверена, что уз любви подобной
Вовек не разорвать угрозе самой злобной.
Пульхерия.
Да, знаешь ты, к чему стремлюсь я всей душой.
Леонтий в ней царит, а мне он дан тобой,
И умножает в нем, царевич, эта милость
Все те достоинства, какими я пленилась.
Но думать о земном я не желаю впредь:
Не до любви тому, кто должен умереть,
И дух наш в этот миг, перед путем далеким…
Ираклий.
Нет, не склонимся мы пред деспотом жестоким,
С которым признавал досель свое родство
Я для спасения, царевна, твоего.
На горести твои всем сердцем откликаясь,
Я от сыновних чувств сегодня отрекаюсь
И рву с отцом, коль он тебе желает зла,
И счастлив буду смерть принять, чтоб ты жила.
Пульхерия.
Вот почему меня страшит не брак насильный,
Не мысль, что скоро я усну во тьме могильной,
А то бесстрашие, с которым ты идти
Готов на риск любой, дабы меня спасти.
Маркиан.
Царевич! Покорись и, в брак вступив с царевной,
Не допусти, чтоб вас постиг конец плачевный
Для блага тех, к кому любовью вы полны,
Над участью своей вы сжалиться должны.
Пусть доблесть сына вам преодолеть поможет
Ту ненависть, что в вас отец всечасно множит.
Из-за меня ему не дайте вас лишить…
Ираклий.
Что ты, Леонтий, мне пытаешься внушить?
Ты в битве спас меня, и у тебя в награду
Я отниму твою единую отраду,
И, самовластному тирану покорясь,
Свое достоинство втопчу навеки в грязь,
И, милой изменив, царевну обездолю,
И стану сам себе противен поневоле!
Тебя я знаю, друг, и долг тебе плачу.
Пока несчастлив ты, я счастья не хочу.
Коль ты Леонтию, царевна, всех дороже,
Тебе и Маркиан слугою будет тоже:
Они — одно, хоть их различны имена.
Но в миг решительный решительность нужна.
Попробую сейчас я обратиться к Фоке,
Моля, чтоб отменил он приговор жестокий,
А если нет — ему я сделаюсь врагом,
Хоть сыном слыл его, а он — моим отцом.
Да, чтоб своих друзей не дать свести в могилу,
Я применю, коль то потребуется, силу,
И если будет мной насильник пощажен,
Пусть лже-Ираклию достанется мой трон!
Прощайте же!