Экзупер.
Тебе ответим мы слепым повиновеньем
И будем ждать тебя царевич, с нетерпеньем.
(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Леонтина, Евдокия, Маркиан.
Маркиан.
Я верю, госпожа, что ты была всегда
Своекорыстия презренного чужда
И в тайну не дала проникнуть мне доныне
Лишь по изложенной сейчас тобой причине.
Другие бы сочли все это за обман:
Мол, любит дочь твою царевич Маркиан,
И материнскому тщеславью поддалась ты,
Для чада кровного взалкав верховной власти,
А мне, дабы смягчить печальный жребий мой,
Внушив уверенность, что я твой сын родной.
Но мысль подобную с презреньем отстраняя,
Одно тебе в вину я все-таки вменяю:
Зачем дала мне ты, кого я чтил, как мать,
Кровосмесительной любовью воспылать?
Зачем позволила к сестре питать влеченье?
Леонтина.
Я рассказала б все тебе до обрученья,
Хоть Фока бы и так не допустил его —
Царевну прочит он за сына своего.
Хотела, государь, я, чтобы, движим страстью,
Ты доблестью стяжал себе права на счастье
И, видя, что тебе отказывают в нем,
Бесповоротно стал обидчику врагом.
В своих надеждах я ничуть не обманулась:
Любовь в тебе враждой к тирану обернулась,
Да и рука твоя была б в бою слабей,
Когда бы силу страсть не придавала ей.
Царевич! До конца иди дорогой славы,
И в миг, когда грозит Пульхерии расправа…
Маркиан.
Не лучше ль, чтоб я сам к тому ее склонил,
Чего насилием добиться деспот мнил?
Любя меня, она противилась тирану,
Но в этом смысла нет, раз я ей братом стану,
А кто ж ее руки достойней, чем мой друг?
Леонтина.
Что в голову тебе взбрело, царевич, вдруг?
Маркиан.
Да то, что партии мешая столь прекрасной,
Я, как мне кажется, пойду на риск напрасный
И слишком поспешил, решив возглавить тех,
Чей дерзкий замысел едва ль сулит успех.
Проникнуть к деспоту им не позволит стража.
Но если им убить его удастся даже,
Стыдиться буду я до гроба, что взошел
Ценою низкого злодейства на престол.
Не подобает ли мне, воину, с тираном
Померяться лицом к лицу на поле бранном
И власть законную вернуть себе в бою,
Отмстив тому, кто встарь сгубил мою семью?
Вот это обсудить я и намерен с тою,
Кто из возлюбленной мне сделалась сестрою.
Вы ж обе…
Леонтина.
Государь, постой! Поговорим.
Маркиан.
Мне в этот трудный миг совет необходим,
А у тебя сейчас, прости уж ради бога,
И без Ираклия забот чрезмерно много.
Не сомневаюсь я, что ты честна со мной,
Но наставлений жду лишь от души родной.
Прощай!
(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Леонтина, Евдокия.
Леонтина.
Все путь сейчас мне преграждает к цели.
Себя всесильной мня, бессильна я на деле
И вижу, милостям судьбы теряя счет,
Что прахом замысел мой дерзостный идет,
Как будто некая таинственная сила
Мои усилия свести на нет решила.
Письмо, которое принес мне Маркиан,
Сильней, чем я сама, ввело его в обман,
И сын родителя возненавидел яро,
Но в миг, когда занес он руку для удара,
Природа, вопреки намереньям моим,
Воздвигла тайную преграду перед ним.
Обманут правдой он, но не прельстился ею;
Спасает то, чему душой враждебен всею,
И не предотвратить, но облегчить, боюсь,
Кровосмесительный попробует союз.
Евдокия.
По крайней мере, мать, могла ты убедиться,
Что слух не мною был распущен по столице;
Но я дивлюсь, зачем тебе, чтоб был лишен
Ираклий имени и прав на отчий трон,
К которому вполне способны стать ступенью
Письмо и данное тобою подтвержденье?
Коль Маркиану впрямь достанется престол,
Захочет ли терять он то, что приобрел,
И возвратить, едва назад возьмешь ты слово,
Власть императору наследственному снова?
Леонтина.