Стол, немалых размеров был свернут набок, два из четырёх стульев были сломаны, шкаф завалился вправо, а ручка двери была вырвана. Скосив глаза чуть правее, Стриин увидел Альмину сидящую на кровати, она читала какую-то книгу, потягивая из кружки что-то горячие. Сегодня она выглядела беззаботной и даже радостной, та грусть в глазах, что была у нее два дня к ряду, испарились, она выглядела как прежде, радостной и умиротворенной. Груз, что так тяготил ее, наконец упал с плеч. Попытка пошевелиться дала понять Стриину, что телу возвращается чувствительность, вот он уже почувствовал левую стопу, пальцы на руке и на конец он смог открыть рот. Слова выдавить не получилось, лишь какое-то мычание, но этого хватило, чтобы принцесса оторвалась от книги и изумлённо посмотрела на своего охранителя. Она отложила книгу в сторону, поставила кружку на тумбочку и с ехидной улыбкой медленно пошла к кровати актера.
- Утро доброе, – Альмина села на корточки и посмотрела на Стриина каким-то насмешливо–сочувствующим взглядом. Словно он был забавным ручным котёнком, запутавшимся в клубке. – Ты, мой дорогой муж, совсем не умеешь вести себя в гостях. Больше я с тобой никуда не поеду.
- Что, – только и обронил Стриин, тут же сморщившись, собственный голос причинял боль.
- Оно и не удивительно, – принцесса встала и отошла в сторону, вновь демонстрируя случившийся погром в комнате. – Ты вчера был таким красноречивым и трогательным, – Альмина пыталась сдержать смех, получалось плохо. – Вчера, я почти поверила в то, что ты меня любишь и будешь хранить меня до конца жизни.
Стриин чувствовал, как лицо наливается краской, как в голове пытаются воссоздаться вчерашние события, но их заглушают удары молотов, что теперь бьют прямо по черепу, словно он вмятый лист стали и его нужно выправить. Усилием воли, актер принял сидячие положение, мир на несколько секунд закружился, в глазах стало темнее, но все обошлось, окружение все же устаканилось, а обморока не случилось.
- Что, – шептал Стриин, чтобы не потревожить и так разрывающуюся голову. – Что я вчера натворил?
- Глубоко за полночь ты пришел, нет, ты упал в нашу каюту, – на лице Альмины все шире росла улыбка, а в глаза все больше бегали шальные огни, – при этом уронив шкаф. После твоего фееричного появления, я конечно вскочила, никогда у меня еще так быстро сон не проходил. После этого ты замер, на целую минуту, смотря куда-то вперед, а когда я тебя окликнула, ты резко повернулся на меня, уставился так, что мне стало жутко, и пошел на меня, словно оживший мертвец. Вначале ты запнулся и упал на один стул, встал и следом рухнул на второй, – принцесса уже открыто смеялась, вспоминая вчерашние события, от которых у Стриина горели уши. – Потом тебе чем-то не угодил стол, и ты решил его убрать в сторону, – Альмина скосилась на поверженный стол и закатилась смехом. – А когда ты наконец добрался до меня то пал на колено и стал просить прощения.
Актер закрыл глаза, не в силах больше смотреть на принцессу. Такого стыда и позора он никогда не испытывал. Да, бывали случаи, когда Стриин напивались до беспамятства, но ни разу в жизни он не творил столь постыдные вещи. Демонский ром, чтобы все бочки с ним сгорели и отправились в пустоши.
- Понять тебя было сложно, – Альмина наконец уняла смех и уже со спокойным лицом смотрела на своего охранителя. – Но суть я уловила. Ты терзал себя за то, что отправил меня сквозь лес одну? За то, что бросил меня из-за своей слабости? За то, что воспринимал меня как кукла, не видя во мне человека, способного, хоть и не на все, но на многое в этом мире?
Все, это конец. К молоткам в голове прибавился стук крови висках, нестерпимый жар по всему телу, мокрые от волнения руки и бешено бьющееся сердце. Честь и достоинство актера Стриина Ольтэро были раздавлены, растоптаны и стерты в прах. Он опозорил себя, свою честь и честь театра перед самой Альминой Вальцрэм, наследницей трона королевства Зарлия. От этого позора уже не отмыться, не спрятаться и не уйти. Теперь до конца жизни Стриина будет грызть совесть и стыд, с нескончаемыми ночными кошмарами о том, как он, в пьяном бреду стоя на коленях заплетающимся языком что-то пытается сказать, а принцесса смотрит на него с высока и смеется, говоря о том, что он лишь жалкий червь, не достойный жизни. Если Альмина под конец скажет, что он еще и расплакался или еще чего хуже, он выброситься за борт и пойдет на дно. Пока Стриин сгорал от стыда, чувствуя, как что-то внутри него рушится и крошится на миллионы осколков, к нему подошла принцесса и села рядом.
- Со мной еще никогда не говорили так искренни и честно, – актер в полном недоумение и с чувством, что его подводит слух, поднял глаза и увидел, что Альмина улыбается, но не ехидно, а так по-доброму, словно хорошая подруга, дающая важный жизненный совет. – Со мной всегда стараются обходиться как с фарфоровой куклой. Моё дворцовое окружение постоянно льстит, будто мне от этого становиться приятнее, делает все за меня, словно я ничего не могу и не умею или могу разбиться от любой нагрузки. Постоянно врут, чтобы не нарушать мой внутренний покой. Я все это ненавижу. Я ненавижу, когда моя и так тесная золотая клетка становится еще уже, я ненавижу этих напыщенных придворных индюков, со лживыми улыбками, с их витиеватыми высказываниями и их высокопарные диалоги, с их неуместной лестью и постоянными подлыми и корыстными мыслями. Словно за каждый комплимент я должна осыпать их горой золота, а за каждое поддакивание вручать медаль, – принцесса мотнула головой и посмотрела на Стриина. – За время нашего путешествия я почувствовала себя живой, почувствовала свободу. По началу я думала, что ты такой же, как все эти хлыщи, будешь льстить мне, поддакивать и не будешь ничего позволять мне делать. Но каждый раз, когда я помогала тебе, я чувствовала себя живой, в первые за долгое время, – Альмина встала с кровати, подошла к актеру и поцеловала его в лоб. – Спасибо тебе за все это.