- Мразь, – вставая злобно прорычала охотница, при этом громко сплюнув. – Я тебе кишки выпущу.
- Сойка, отставить, – прикрикнул один из ново прибывших охотников. – Он нам еще нужен.
Позади актера началась возня, затем ругательства, а уже после один из сопровождающих охотницу подскочил к Стриину, схватил его за грудки, что было дури саданул в живот, от чего актера вывернуло, и поднял над землей, словно пушинку.
- Ubi est illa (Где она)? – прорычал тот, кто был одним из носителей черных демонов. – Dic mihi, ubi princeps est (Отвечай, где принцесса)?
Стриин скосился в сторону павшей Снежинки. С тела, что лежало под лошадью, были сдернуты маска и плащ, а под ними, о неожиданность, оказалось чучело, набитое соломой. Актер насмешливо посмотрел в глаза тому, кто его держал. Пустые карие глаза, в них, кроме пустоты ничего нет, никаких человеческих эмоций, та часть лица, что была открыта, вся серая, а из-под шарфа просматриваются черные вены. Эти четверо, что без оружия, точно носители черных.
- Hora (Пора), – одними губами прошептал Стриин.
Актер, который заранее готовился к этому, как морально, так и физически, оказался не готов. Где-то в груди, ближе к сердцу вдруг резко зажгло, словно там зародился манговый сгусток. Жжение было невыносимым, сознание начало быстро таять, боль становилась все невыносимее, а в голове все чаще проскакивали мысли о неминуемой кончине. Прошла секунда и лавовый шарик из груди рассредоточился по всему телу, словно актер прыгнул в жерло вулкана. Всплеск случился неожиданно и было это, словно из него вырывается нечто огромное, раздирая его плоть изнутри, от чего становилось просто невыносимо больно, настолько, что смерть сейчас была лучшим лекарством.
Стриин упал в снег, приложившись головой о голую землю, но это было словно удар пушинкой, по сравнению с тем, что испытывало его тело мгновение назад. От актера исходил невыносимый жар, одежды на теле почти не было, лишь каике-то небольшие лоскуты, как и все инородные тела, торчавшие в нем, а на груди, руках и шеи остались внушительного размера ожоги. Единственное, что осталось неприкосновенным, это волосы на лице и голове, как так получилось, Стриине не знал. Помимо этого, актер так же не знал, что у него болит, целы ли его кости и насколько вообще пострадало тело, ведь он его просто не ощущал. Жар спадал медленно, словно он был остывающей печкой в кузни, но чувствительность в конечности пока не возвращалась.
Пролежал так Стриин, наверное, около получаса, остыв лишь на пару градусов, прежде чем услышал, как с той стороны, где был город, его очень громко и надрывно окрикнули. Даже не поднимая головы, актер понял, что это принцесса, которая сделал все так, как он и велел. Потом он услышал, как к нему на полной скорости мчится конь, потом с него шумно спрыгнули и перед лицом появилась заплаканная, но улыбающаяся мордашка Альмины.
- Стриин, – принцесса шумно втянула носом, на глазах появились слезы. – Слава богам, ты живой.
- Воды, – еле слышно прохрипел актер.
Алмьина быстро закивав, бросилась к коню, и принесла огромную флягу. Попытка придержать Стриина за голову, закончилось шипением и резким отдёргиванием руки. Пусть актер теперь источал куда меньший жар, чем полчаса назад, но даже он чувствовал, что тело все еще слишком горячие. Переборов себя принцесса все же подняла голову, и начала вливать в Стриина живительную влагу. Он бы хотел сказать Альмине, чтобы она подождала, чтобы не калечила свои руки, но вода, льющиеся из фляги, этого сделать не давала, а тело все еще не слушалось. Вода закончилась слишком быстро, Стриин бы выпил еще пару литров, но пока и этого было достаточно. По телу пробежал холодок, такой приятный и свежий, что сразу стало легче.
- Как ты, – жалобно проговорила Альмина стоя на коленях возле актера, – ты сильно обгорел. Я могу как-то помочь?
- Нет, – чуть бодрее ответил Стриин. – Остается только ждать, пока я приду в норму.
Принцесса послушно кивнула и ушла куда-то в сторону своей лошади. На тело актера вдруг лег плед, под головой оказалось что-то мягкое, а возле руки оказалась стопка одежды. На лице юной девы, что вновь склонилась над Стриином, была улыбка, да такая милая и добродушная, что в груди все перевернулось. Когда уже начало смеркаться, актер начал приходить в себя. С трудом приняв сидячее положение, он оглядел округу. Семь тел валялись неподалеку, обугленные до черноты, как и тела павших зверей, в том числе и Снежинки, упокойте боги ее героическую душу. Ближайшие к поляне деревья выгорели до головешек, расширив проплешину метров на сто во всех направлениях. Альмина, склонив голову на грудь, сидела неподалеку, завернувшись в плед, она тихо спала. Попытка пошевелить обгоревшими частями тела, вызывали неприятные тянущие ощущения и легкие уколы боли, но это была малая цена, за столь большой, ни свойственный не одному человеку, выброс демонической силы.