Еленара встала и прошла к камину, возле которого в очередной раз очень шумно втянула воздухом носом, при чем так, как это обычно бывает, когда девушки…плачут.
- Я с большим трудом дождалась тебя, каждый день думая о том, что вот-вот сойду с ума. А теперь, ты предлагаешь мне отправить всех моих людей, моих детей, на войну? – Она повернулась к актеру, и он увидел, как по ее щекам текут слезы. – Ты думаешь, я переживу такие утраты?
Стриин пребывал в прострации. Он смотрел на Еленару и не мог узнать ее, словно перед ним стоял совершенно другой человек, просто с натянутой маской, точь-в-точь повторяющей лицо директора. “Это шутка да? Я ведь сплю? Скажите, что все это розыгрыш?” Примерно такие мысли сейчас бегали в голове у актера.
Все! Хватит! Стриин не стал распыляться в речах, придумывать какие-то красивые и сложные обороты. Он встал, налил полный бокал вина из черной бутылки без этикетки, подошел к директору и поставив бокал на камин, чтобы не мешал, обнял директор. Столь крепко и столь сильно, что та аж пискнула. Еленара ответила, все напряжение из ее тела утекло в пол, она обмякла в руках своего подчинённого и уткнулась ему в плечо. Она перестала плакать, глаза высохли, дыхание становилось ровнее, но отпускать актера она пока не собиралась.
- Вы прекрасный директор, госпожа Еленара, – заговорил Стриин тихим и ровным голосом. – Мне еще никогда не встречался более чуткий руководитель чем вы. Я не знаю ни одного человека, который бы так ревностно оберегал своих людей, переживая за каждого до боли в сердце и до ломоты в висках. Вы прекрасная женщина, мастер Грэш не раз рассказывал о том, как вы заботились о нем, как помогали ему в трудные минуты и как вытаскивали из бед. Но даже в вашем, казалось, нерушимом тандеме, наступило такое время, когда вы пошли разными дорогами. Когда вы выполняли задания в разных концах нашей страны, вы думали друг о друге, переживали, боялись, но верили, что все будет хорошо и что придя в театр вы снова встретитесь. Возможно сейчас такая же ситуация? Вам просто нужно поверить в нас, в своих актеров, в то, чему вы нас обучали и что в нас закаливали. Мы все семья, все мы по-своему любим друг друга, и друг за друга умрем. Но лучше умереть борясь, сражаясь не за эту проклятую страну и его народ, а за друг друга, за нашу свободу и благополучие.
После этого Стриин отпустил Еленару и подал ей бокал вина, с широкой улыбкой на лице. Она смотрела на актера так, как смотрит мать, которая раньше не замечала, что ее ребенок уже вырос и стал большим, взрослым мужчиной. Осушив бокал залпом, она глубоко вдохнула, прикрыла глаза, выдохнула и явив свету голубые зрачки, преобразилась. Вновь стала собранной, хладнокровной и непоколебимой Еленарой Грин, прозванной каменной леди.
- Иди домой, отдохни, – спокойно, с легкой стужей в голосе проговорила директора, возвращаясь на свое рабочие место. – Ты заслужил это. Через два дня, когда прибудет его величество Лорэйн третий, я хотела бы, чтобы и ты присутствовал на нашем разговоре. Надеюсь, ты не будешь против?
- Нет, – Стриин встал по стойке смирно и ухмыльнулся. – Разрешите идти?
- Да, – Еленара тоже оскалилась в хищной ухмылке. – Только возьми из тумбочки, – она кивнула в сторону рабочей зоны, – бутылку “Крови быка”. Считай это взяткой за твоё молчание о моём…проявление чувств.
***
Теперь Стриин шел по коридору тихо, никуда не торопясь и не расталкивая идущих навстречу актеров и мастеров. Когда актер поднялся в холл театра, он увидел сидящего за стойка молодого парня, одетого в безукоризненно бело-красную ливрею, брюки и туфли. Когда актер строго посмотрел на него, намекая на отсутствие его на положенном месте, тот лишь виновато потупил глаза, ничего не сказав в свое оправдание. Когда Стриин оказался на улице и уже хотел спуститься вниз, чтобы забрать Огонька, отвезти его в стойло, а после отправиться в свой теплый и уютный дом, он остановился, опустив ногу на ступень вниз и радостно заулыбался.
Внизу стояла две особы и средних размеров волк. Первая барышня стояла руки в боки, хищно улыбалась и смотрела на Стриина искрящимися от счастья глазами. Второй была девушка с рыжими волосами, умытая, прилично одетая, и спрятавшая свои кости под небольшим слоем мяса. Волк же был темно-бурого цвета, а ростом он был с хорошую собаку. Он сидел между девушками, шумно дыша и во все огромные глазища смотрел на актера.
- Маур, – выкрикнула бывшая ученица, специально громко, чтобы и ее мастер услышал. – Вперед!
Волк сорвался с места в ту же секунду. За два удара сердца он преодолел все ступени и что было духу прыгнула на актера. Стриин поймал некогда бурый комок, сейчас уже изрядно подросший, и с трудом устоял на ногах. Маур радостно вывалил язык и начал попытки дотянуться до лица своего спасителя, но Стриин ему не позволил, не хватало еще слюней волчьих на лице. Спустив волка на землю, актер потрепал того за ухом, шерсть была жесткой, даже через чур, но это скорее от переизбытка чувств, да и хвост, что лопасти мельницы, болтался туда-сюда.