ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ…
Астрид спускалась на третий ярус театра мрачная как туча. Не сказать, что у нее было плохое настроение или болела рана в плече, полученная от удара черной пикой, просто на душе было как-то грустно, да и сердце чуть-чуть поскуливало. На третьем ярусе было почти пусто, лишь изредка попадались задумчивые мастера и один два ученика. Оно собственно и неудивительно, по всему театру объявлен месяц траура, по погибшим в бою актерам.
На войну, которую уже окрестили “битва с пустотой”, ушло двести пятнадцать актеров, вернулись живыми лишь сто сорок четыре. Пятьдесят семь актеров потеряли ту или иную конечность и как наемники они работать более не способны. Где-то сорок актеров остались со всеми руками и ногами, но в бою они пострадали не меньше, поэтому из-за травм в лазарете им лежать ни один месяц, а после неизвестно еще сколько восстанавливаться. Остальные бойцы, что решили пойти на войну, получили лишь легкие травмы или переломы, которые через месяц другой уже зарастут.
В любое другое время от таких колоссальных потерь театр бы просто обнищал и в конечном итоге распался, но это в обычное время. Король Лорэйн третий, несмотря на немалые потери и в своих рядах, как обычных солдат, так рыцарей, и на все еще продолжающиеся мелкие стычки то там, то тут в бывшем королевстве Гасртай, который в скоро времени должен стать частью Зарлии, свой долг перед театром закрыл. Выплатил все, что обещал и даже чуть больше, скорее всего с подачи его старшей дочери.
Войско Гарстая после неожиданного отступления черных демонов, было разбито начисто. Многие сдались в плен, еще большая часть просто бежала. Сейчас Лорэйн и его армия захватили столицу Гарстая и уже оттуда, рассылают гонцов и дипломатов, чтобы как можно более мирно и бескровно сделать Гарстай частью своего и так немалого королевства. Король Нирисим был убит, причем судя по всему, руками своих же солдат. Был ли в этом тиране демон пустоты или нет, никто уже и не скажет, но вот то, что он готовил свою армию, вместе с королем пустоты, это факт. Ему и так светила смертная казнь через сожжение, а так он отделался очень легко, всего лишь ударом меча в сердце.
Астрид брела по коридорам, совершенно несмотря на дорогу, идя на полном автомате. На точно таком же инстинктивном уровне она спустила и на первый ярус, абсолютно никого, не встречая по дороге. На ярусе серых стен пришлось поднять голову и следить за дорогой, ей не очень хотелось петлять по этим лабиринтам лишнее время. Дверь кабинета директора возникла неожиданно, Астрид даже подумала, что она ошиблась, но нет, ручка под золото говорила об обратном.
Три громких удара кулаком в дверь, разрешение на вход, и вот уже молодая актриса стоит посреди кабинета директора, смотря на то как она забивает трубку.
- Ты пришла довольно быстро, – Еленара указала на стул, а после и на бутыль вина. – Как твоя рука?
- Чешется, – честно призналась девушка, наливая себе “Крови быка”, – а в целом неплохо. Не болит, не тянет, ничего серьёзного в общем.
- Это замечательно, – директор взяла со стола свечу и распалила трубку. – А как там твой волк, Марун кажется?
- Маур, – поправила Астрид. – Он вообще лучше всех, – девушка улыбнулась. – Несмотря на то, что он, как и я, был в гущи событий, остался целым, так, легкие царапины да порезы. Видимо их природная особенность помогла. Не зря же говорят, что об крупную особь, можно сломать даже самый хороший меч.
- Что правда, то правда, – выпустив порцию дыма в потолок, директор запустила руку в верхний ящик своего стола и достала оттуда белый конверт, скреплённый черной сургучной печатью.
Астрид нервно сглотнула, смотря на этот конверт. Руки с трудом поднялись и потянулись вперед, чтобы достать до него. Когда пальцы коснулись бумаги, по актрисе словно ударило током, каждую мышцу на доли секунд свело, а сердце больно кольнуло.
- Может он еще вернется, – пропищала Астрид, с трудом сдерживая слезы – Прошло всего две недели. Может он сейчас где-нибудь залечивает раны или по каким-то причинам пока не может явиться сюда.
- Ты видимо не знаешь, – голос Еленары поник. – Вчера, недалеко от города, в полях нашли коня рыжей масти, с шоколадной гривой. Местные конюхи пытались поймать его, но он не давался, убегал на какое-то время, а после вновь возвращался туда. Когда по моей просьбе туда прибыл Фаль, конь сам подошел к нему, а после спокойно пошел за ним до наших конюшен.
- Огонек, – проронила Астрид. – Да, это он. Он не давался никому, кроме мастера, меня и его друзей.
Актриса нервно сглотнула, на глазах проступили слезы. Дрожащими руками Астрид надломила печать, развернула письмо и сквозь влагу, застилающую глаза, она начала читать.