Оперившись руками о правый борт и внимательно наблюдая за процессом, периодически подгоняя “медузьих выродков”, стоял великан. Ростом не меньше двух метров, если не больше, обветренное лицо, покрытое множеством шрамов и порезов. Длинная русая борода, заплетена в две тугие косы, в левом ухе четыре серьги, в правом две, палец и одна фаланга на левой руке отсутствовали, как и маленький кусочек носа, можно сказать самый кончик. На вид этому суровому гиганту было лет шестьдесят, но если внимательно приглядеться, то можно скинуть как минимум десяток. Седых волос ни на грамм, морщин и прочих старческих признаков также не наблюдалось. Одет великан был прилично: расстёгнутый красный кафтан, расшитый какими-то завитушками, под ними расстёгнутая до середины груди рубаха, являющая миру волосатую грудь, и знак церкви крови, висевший на шеи. На ногах атласные штаны, за пояс которых было заткнуто два пистолета, с кожаного ремня, помимо огромного палаша, почти до середины берда свисала цепочка, с приделанными к ней каким-то безделушками. Сапоги на тугой шнуровке были черные, как смоль, при этом из каждого торчала по рукояти кинжала.
Когда Стриин и Альмина подъехали к короблю почти вплотную, капитан судна быстро перевел на них грозный и оценивающий взгляд. Актеру даже начало казаться, что он видит его насквозь.
- Это вы мои пассажиры, – крикнул Торлин, не отрывая взгляда от Стриина, который медленно кивнул. – Поднимайтесь на борт, – а после повернувшись к своим ребятам рявкнул. – Чего стоите, чайки ощипанные, помогите нашим почетным гостям. Да поживее, чтоб к вам осьминоги в кровать пробрались.
От общего строя грузчиков отделилось трое крепких парней, все высокие, загорелые и крепкого телосложения. Двое были явно закаленные в боях, судя по шрамам, ожогам и большому количеству различных татуировок, а вот третий, который выглядел самым молодым, пороха и крови еще явно не нюхал, слишком уж гладкая кожа, да взгляд какой-то смущенный. Когда оба всадника спешились, два матроса тут же взяли поводья, а третий, что был самый крепкий, да к тому же с шикарной бородой, окрашенной в синей цвет, снял с коней сумки, водрузил их на плечи и потопал на корабль.
- Разрешите представиться, – капитан раскланялся, в основном косясь на Альмину. – Я капитан “Жениха русалки”, моё имя Торин, но вы можете звать просто То или капитан, как вам удобно.
- Меня зовут Дикут, – Стриин поклонился, – это моя жена Идэм.
- Очень рад знакомству, – капитан улыбнулся во все зубы, добрая половина из которых была золотыми. – Проповедник Лимерий сказал, что вы его особые гости и что вы направляетесь в столицу. Поэтому с этой минуты и до конца нашего совместного плавания я и моя команда в вашем полном распоряжение. Ваша каюта рядом с моей, Линки вас проводит.
Торин свистнул, настолько резко, что у Стриина заложила ухо. Через пять секунд возле капитана вырос матрос, тот самый, что выглядел самым молодым и неопытным. Поклонившись, Линки пропустил гостей вперед, а сам косясь в пол пошел за ними. Спустившись на нижнюю палубу, молодой матрос провел гостей до аркообразной двери, из темного дерева, поклонился, сказав, что скоро отплытие, и все также косясь в пол пошел назад.
Пройдя в каюту Стриин остался доволен. Внутри было светло, тепло и уютно, словно он не на корабле, а в каком-то приличном трактире. Первое, что порадовала актера, это наличие двух больших кроватей, теперь не придется смущаться, лежа рядом с принцессой. Затем в глаза бросился большой овальный стол, и приставленные к нему стулья. В комнате также стоял огромный кованый сундук, в который можно было разместить все свои вещи, и небольшой шкаф, в который спокойно поместилась вся одежда. Освещалась каюта в дневное время двумя большими иллюминаторами, оба находились на левом борту, в паре метров друг от друга. В ночное время за освещения отвечали две масляные лампы, стоявшие на столе.