С похожим на шок ощущением Стив понял, что никогда по-настоящему не видел ее. Вроде та же девочка, но уже не совсем та. Яркое солнце омывало ее влажную кожу. На поднимавшейся и опадавшей в ритме дыхания груди плясали солнечные зайчики. Впервые Стив подумал о Мэгги так, как не думал о ней никогда раньше, и почувствовал внезапное смущение и странное волнение. Ему стало не по себе — а ведь раньше он никогда не чувствовал себя неловко рядом с ней. Он смотрел на нее и думал о ее и своей собственной наготе.
Долго они простояли так. Потом Стив приблизился к Мэгги и обнял ее. Глаза ее оставались широко открытыми, когда он поцеловал ее. И раньше они целовались — торопливо, нервно. Но этот поцелуй был по-настоящему первым, тем, который каждый из них запомнит как первый.
Руки Мэгги обвились вокруг шеи Стива, но — заметил он — она не прижалась к нему всем телом. Он еще крепче обхватил ее спину и притянул к себе.
Она высвободила свои губы и прошептала:
— Не надо, Стив. Пойдем окунемся еще. Но он продолжал крепко обнимать ее. Она неуклюже опустилась на песок. Ее тело сохраняло прохладу моря, а его спину обжигало солнце. Он чувствовал восхитительную мягкость ее бедер под собой, ее зовущую плоть под своей. Его сердце билось так, что вот-вот — казалось ему — должно было сотрясти все его тело. Ему не хотелось бы, чтобы Мэгги почувствовала, как громко и учащенно бьется его сердце. И ему почему-то стало стыдно.
Ее приоткрытые губы были совершенно сухими, настолько, что он разглядел на них мелкие морщинки. Его рука прикоснулась к ее боку, легла на ее юную грудь.
— Стив, я боюсь... боюсь.
— Не бойся, Мэгги. Все хорошо. Все в порядке, Мэгги. Он тоже боялся. У него пересохло в горле, и голос его дрожал. Ему самому он показался высоким и тонким. Стив слышал, как набегавшие волны разбиваются о мокрый песок и шуршат, отбегая назад. Эти звуки смешивались с шумом крови в его жилах, с биением его сердца, словно море захлестывало его и прокатывалось сквозь него.
— О, Стив, я люблю тебя. Я очень люблю тебя, Стив.
— Я люблю тебя, Мэгги. Я всегда буду любить тебя... Стив вздохнул, вспоминая, как стремительно превратилась Мэгги из смеющегося сорванца в незнакомку, в отличное от него создание, в женщину, которую можно было полюбить со всей страстью неуклюжего подростка. Она была первой. И хотя с тех пор у него были другие женщины с податливыми телами, с жадными, зовущими губами, Мэгги Уитни оставалась для Стива первой...
— Так как? — Голос Коттона вырвал его из прошлого. Стив заморгал, взглянул на друга, потом так поспешно налил пиво в свой стакан, что пена перелилась через край и растеклась по полированной поверхности стойки.
— Отстань, Коттон, — пробурчал он. — Я уже большой мальчик. Все это случилось семь с лишним лет назад.
Бармен промокнул пролитое пиво и тщательно протер стойку белоснежным полотенцем.
— Так где твоя умница? — спросил Стив.
— Щас будет. — Ухмыляющийся Коттон соскользнул с табурета.
Стив проследил глазами, как Коттон прошел в противоположный конец стойки, где она загибалась к стене, и заговорил с сидевшей там женщиной. Стиву не удалось рассмотреть ее, но он услышал, как она вдруг рассмеялась в ответ на слова Коттона. Чудесный радостный смех от души веселящегося человека. Стив попытался вообразить себе, как она выглядит, но безуспешно. Все равно люди не бывают такими, какими их себе представляешь.
В следующее мгновение они оказались рядом, и Стив обнаружил, что встает и говорит:
— Как поживаете, мисс Лотон? Коттон предостерег меня, что вы умны, но не предупредил, как вы хороши. Это был хоть и неуклюжий, но явный комплимент.
— Вы, видно, взволнованы, — откликнулась она. — И вынуждаете меня перейти к обороне. Меня зовут Кристин, но все мои любовники называют меня Крис.
— Чудесно, я буду называть вас Кри... — Стив замолк на середине предложения и проглотил слюну. — Я хотел сказать... — попытался он поправиться и снова замолчал.
Она расхохоталась:
— Не смущайтесь. На самом деле у меня нет никаких любовников. И все же зовите меня Крис, мистер Беннетт.
— Стив.
— Послушай, дружок с остекленевшими глазами, — вмешался Коттон, — я позволил себе пригласить Крис отобедать с нами. Она настаивает на омаре.
— На шейках омара, — поправила его девушка. — Бифштекс мне нравится больше, но платите вы, а шейки омара стоят шесть долларов.
Пытаясь загладить свою неловкость, Стив нерешительно вставил:
— И вы будете иметь все ш... всех омаров, каких только пожелаете. — Черт, что случилось с его языком?
Он смотрел на Крис. Удивительно приятно было смотреть на нее. Она выглядела восхитительно. На ней был черный костюм из ткани, похожей на тафту. Жакет был застегнут на одну пуговицу — как раз между высокими грудями, — он свободно ниспадал по бокам и сзади заканчивался своеобразным «хвостом». Вероятно, многие мужчины начинали заикаться, увидев ее, попытался успокоить себя Стив.
Она все еще смеялась над ним, скорее забавляясь, чем злорадствуя, потом весело потребовала: